Глубокое о воде

Когда глубокой осенью природе
Явится новый солнца поворот,
Из мантии ночной взойдут морозы,
Поднимутся с зарею в полный рост.

И встанет бег речной, уснут озера,
Звеня приобретенным хрусталем,
Исчезнут блики в водах ночи звездной
По зеркалам: бездушным стерты льдом.

Но не погибнет волшебство зеркал тех,
Дай бог воспрянут по весне опять,
Взломавши снова льдин обхват смертельный,
Красой до горизонта заблистать.

Блажен кто ведает...
Я не помню уже что блаженней:
Вот цветы, а вот руки её...
Богоматерь цветов,
Мне осталось научиться сохранять в ней дыхание свечи...
Мне осталось научиться не загасить её...
Мне осталось научиться плавить в ладонях нежности её невесомое...

Дрожь черновика...
Надо прежде родиться в темных страницах,
Чтоб Алой рифмой читать любовь ее губ,

Богоматерь цветов,
Дай мне стихи, потому что не умолкает сердце.
Рисующий голубым пером знаки на воде листа,
Прося прощения...

Соцветья, ввинченные в ветви,
И листья древо выбросит в свободу...
И тайко ритмом, музыкой, осечкой
Коснётся кожи, пробуждая воду…
Клинок без ножен где-то в сердцевине
И бабочка на самурайской тонкой стали…
Мы жили, мы звучали, мы любили,
Но это позже, там, где мы вне правил.
Жизнь выветрит нас до морщин глубоких,
Развалин, прочерка, мерцанья,
И будет девушка со смертными глазами
Смотреть в смертельные глаза твои.
Соцветья, ввинченные в ветер,
Вы будете и плакать и...

Я выбирал песок для букв, музыку для перехода.
На узком перешейке осыпались мысли.
Воздух, повенчавший нас, еще в черновике.
Мы помним, но забыли как ступать...
Слова, что сохраняют запах лет,
И ты, мой Бог, что слезы извлекаешь...
Позволивший нам говорить о правде....высок и независим,
Но каждый раз оглядываешься вслед,
Присутствию уча нас постепенно
Cквозь годы лиц.

Деревьев падающих листья, что созрели.
Подвластный, ты всё также крепок, чист как пустота.
В литом и шитом одеяньи...

Я не здоров и душевно больной,
Никто не водится со мной,
Ну как с таким сдружиться,
Ведь можно и взбеситься.

Припев:
Эх, жизнь не туда идёт,
А ну её к чёртям,
Душа у меня поёт
И постоянно шлёт
Приветы моим друзьям.

Да я псих и совсем дурной,
Не говорите вы со мной,
Друзья мои и подружки
Клоуны и петрушки

Припев:
Ой! Жизнь моя жестянка,
Ну вас всех докторов.
Живу я как поганка
Или как идиот,
Порядочный обормот,
И знаю, что я здоров.

Мы все в сумасшедшем доме,
И...

Среди иссохших в пыль курганов,
По рёбрам каменных дорог,
Слоистый воздух льётся пряно,
Стекая в жареный песок.
В зените солнце море греет,
Искрятся блики осмелев,
И мы становимся добрее,
Размякнув в золотом тепле.
Вдохнув глубоко запах степи,
Солёный воздух глубины,
И потерявши весь дар речи,
Замру на пике тишины.
Шуршат ракушки под ногами,
Отбросив напрочь мысли все,
Под голубыми небесами
Иду к сверкающей воде.

Черная река строки
Так сиротливо и всесильно разливается у предсердия.
Ветром колышимая нежность,
Как легкий платок на плечах Магдалены.

Эта любовь, что светится чем-то вечным,
Вернувшимся на круги всея ветров...
В глазах отмеряно так длинно -
От узнавания нежного, до кубков ледяных
В нелепых пальцах...
Отобрази на моем позвоночнике каждую сутру любви...
Отобрази в моем сердце дыхание любви...
Отпуская нас в этот последний поход по воде,
Врезанный глубокой линией в ладони...

Кто то играет в благодетель
Кто то поистине подал
Мы истину не можем встретить
А кто то правды и не знал

Жил, выбивая дверь ногою
Не знал, что можно подобрать ключи
Грешил, ходил лишь в храм порою
Смотря, как догорает две свечи

Одну за здравие одну об у покое
Не зная тайн глубоких в тишине
Желал святой воды напиться в зное
Нашел успокоение в вине

Не понимая , что его тревожит
Засела на груди печаль
Лишь покаяние душе поможет
А кто не понял — мне конечно жаль

Мытарства блажного Дебиила.

Автор "Забавной Библии" Лео Таксиль (настоящее имя - Габриэль Антуан Пажес) он был одним из тех о которых говорили в церкви как о людях, принадлежащих царству сатаны и одержимых бесами. За критику и юмор в отношени как церковников так и их врагов он был отлучён и предан анафеме. Он написал во что и почему надо верить, при этом сатирически пытался развенчать Библию как Слово от Бога. Её то и взяли на вооружение воинственные атеисты.

Итак начало-Бог был всегда и...

Моя утонченная фабула, измеряя собой расставания.
Мы встречались с тобой в изящном воздухе,
В капризном лаке Страдивари, в день, когда рождалась скрипка,
Владельцев обретая и теряя, словно была не инструмент.
Октавы выстоялись...Губительный узор...
В прохладу храма звук плывет, и руки удлиняются и тени,
И струны изгибаются и звук... Укрой на перелете сердце,
Оно играет не по нотам... себя.
И кармином выводит инициалы в воздухе,
И раскрывается свод... Лоно... Близость...