Глубоко внутри

Мне жаловался тополь на судьбу, тянул свои надломленные руки,
Скрипел о безответности и скуке и пел свою печальную мольбу…
Он был так рад им встреченной душе, так удержать внимание старался…
Его осипший голос прерывался, как будто говорить не мог уже,
Но стоило мне отойти чуть-чуть, он снова звал, тянулся, что есть силы, -
Себя он видел сильным и красивым, он так хотел со мной продолжить путь!
Он тосковал, оттаяв и поняв, что зов весны услышал слишком рано,
Он не хотел отказа и обмана...

Я полюбила чёрный цвет...
Цвет ночи, матушки-земли...
Того, чего уж больше нет...
Того, что будет впереди...

Он неизвестности секрет,
В пещер прохладной тишине...
Глубокий сильный чёрный цвет,
Он есть - в тебе, и есть - во мне.

Вокруг Земли, как фон для звёзд,
Светящих только в темноте,
Всему, что ЕСТЬ - билет даёт !
Глубокий сильный чёрный цвет.

Тому, что только МОЖЕТ БЫТЬ,
На фоне полной темноты
Даёт билет в возможность ЖИТЬ,
Сияет Свет из глубины...


май 2013.

Твой Голос по-детски чист, непосредственен.
Лёгок, как снег, и по-женски естественен,
Сердцем глубоким согрет,
Жерлом вулкана задет
И защищен ледяным панцирем.

Твой Голос молчит, говоря,
И говорит, молча…
Но воспаленным лбом я припадаю к иконе Голоса.
Наслаждаясь поэзией святости,
Истой, неброской.
Твой Голос пахнет терпкими лилиями
И мёдом церковных свечей.
Твой Голос лучи Селенита льет,
Прорицая и соединяя любящих в одно имя,
Рисует узоры фиолетовым инеем.

Твой Голос во мне...

Перо голубка потеряла на моем окне,
Оставила иль потеряла? - вот загадка.
На память долгую подарок, может, это мне?
О, память грустная, полна печали сказка…
Перо голубка потеряла на моем окне.


И укололо глубоко, до дна, меня перо.
На самом сердца дне нашло чернила,
И что-то написало там рукой моей само –
Кровавой болью отозвалось, сердце ныло,
Так укололо глубоко, до дна, меня перо.

Голубка, где же ты? И ожидать мне сколько лет?
Без красоты твоей пчально, пусто в мире!
Ведь...

Я в летнем парке вечером сижу курю на лавочке,
И сизыми колечками пускаю в небо дым,
В надежде познакомится, я улыбаюсь дамочкам,
Сверкаю в синем сумраке я зубом золотым...

Поправлю бескозырочку, сорву на клумбе розочку,
И с первою же дамочкой отправлюсь в ресторан,
А там за разговорами да за холодной водочкой
Я буду ей рассказывать про море-океан...

Но вот подходит дамочка в очках и книжкой в сумочке,
Раздумывал недолго я, ведь в целом мой типаж,
Сейчас до ресторанчика...

Слишком долго живу для поэта,
Потому мне великим не стать.
Не грущу, ведь мне братцы на это,
Глубоко-глубоко наплевать.

Я не гений — им быть не мечтаю,
А стихи — это пульс жизни мой.
И пока у меня есть он, знаю:
Я не просто дышу — я живой!

Я живой — ни к чему мне награды,
Мне наградою — жизни факт сам.
И мне славы и премий не надо,
Жизнь прожив, их не взять с собой нам.

Суета всё — всю жизнь счастье ищем,
А в конце поймём — жизнь коротка!
И хоть ниже ты в ней был, хоть выше...

Прекрасен сумрак прежних дней,
И мне волнует душу он:
Как не нарадуюсь я ей,
Я погружён в глубокий сон.


И цвет полей,их первоцвет,
Не надивлюсь убранству их:
Украдкой я храню портрет,
Душа в сомнениях моих.


Я позабыл иную стать,
Я позабыл иную лесть,
Коль силы есть ещё писать,
Коль силы есть тебе и цвесть.


Прекрасен сумрак прежних дней,
Но не волнует душу он:
И средь полей,ты всех милей,
Я погружён в глубокий сон.

Украсть Эйфелеву башню имеет глубокий смысл
или колодец – кому как больше нравится.
Ближайший парк сам собою острит
в ближайшее небо цивилизации.

И долго лелеять холодною струйкою мысль:
- Я это сделал! (назло иль на радость, всё-таки?!)
Украсть можно не просто вещь, а самый смысл -
из подобных событий вся история соткана.

На неё заглядывались такие остроумы и столпы,
что пропасть под их взглядами, как провалиться – любо!
От чавканья губами лифтов или толпы
можно стать слишком...

От получки до получки, от субботы до субботы,
Жизни мерность монотонна, мещанина бытия.
Сон, подъём, еда, работа,
Идёт прямо его жизни — идёт ровно колея.

Глубока, но не разбита и укатана другими,
Убаюкать на ней может, безопасный, ровный путь.
И на ней все жизнью спим мы,
Из неё нам, из глубокой, не слететь и не свернуть.

Как стоячее болото, тиной мелочных событий,
Заросла, давая затхлость, жизнь спокойная мещан.
Им не нужно озарений, их тревожит шум открытий,
И не манят...

Память души.

Ангелы, мои Серые Ангелы,
Я вас помню. В ту ночь,
Под дождем на крыше
Мы прощались, вы меня оставили.
Из последних объятий - все выше, выше…

Ни сожаленья, ни надежды,
Слезы' не выжала.
Вы уходили, улетали –дальше, тише.
Боже! Как же тогда я выжила?
Вы знали, что я выживу?!

Сколько с тех пор утекло времени,
Сколько сменилось лиц, рук, глаз.
В каждой встрече искала я вас.
В каждом взгляде, слове, имени.

Находила , но лишь отраженье,
И чем ближе мы были – тем...