Глубокий лоб

Садись-ка, милая ко мне,
Забудь про кройку и шитьё,
Я научу тебя игре -
Веков ей много, ё-маё.
Пока расставлю королей
И на свой цвет воткну ферзя,
Ты мне рюмашечку налей -
Играть без допинга нельзя.

ПРИПЕВ:
Эх, шахматы, шахматы !
Божественная игра,
Душою я молодым
Останусь всегда.
О, женщина, ангел мой !
Моя королева ты,
Я преданный твой король,
Меня полюби.

Защиту немцев Каро-Канн
Тебе сегодня покажу,
Ну, а пока налей стакан -
Я мигом память освежу.
Знай...

Был купол неба ночью соткан, кому-то спалось на курорте,
Он не прошел ещё по сводкам, погибших на Восточном фронте.
Но сердце матери кровило, порой идти переставало,
Беда в предчувствии щенилась и до утра не отпускала.
Сын был в спецназе Армавирском, косынкой лихо лоб повязан,
Служил с разорванным мениском, хоть мог сказать, что не обязан!
«Но это, мам, такая радость, мужчиной стать, а не пижоном,
В бинтах вернуться, обожженным, но ощутить победы сладость!»
И вот они под Новолаком...

Ушла, не бьётся сердце, но тревожно.
Февраль. Снег белит улицы, дома.
Я вёл себя предельно осторожно.
Всему виной коварная зима.

Иду один, потерянный, усталый.
Мне в личной жизни явно не везёт.
А по дороге скользкий и удалый,
Блестящей змейкой кружит чёрный лёд.

Ему чужды тревоги и страданья,
Скользит, роняя взрослых и детей.
Мечты, надежды, разочарованья
Кидает в снег незримый чародей.

Упал и я, поехал, как ребёнок.
Не удержался, вжик и лёг в сугроб.
Лежу, смеюсь: мне...

Утром, скрипнув дверью грозно,
Прикатил дядя Иван,
Осмотрев избу серьёзно,
Лоб наморщил. Вижу пьян.

Мы живём в деревне летом:
Бабка с дедом, я и кот.
Дед ругается с соседом.
Редко кто в наш дом зайдёт.

А сегодня на пороге
Дядька Ванька, высший класс.
Выпил водочки с дороги
И уставился на нас.

Я ел борщ. Он хвать тарелку,
И борщом моим запил.
Я орать, схватил бутылку.
Чуть не выпил, ну дебил.

«На кого ты гладкий* чадо**, -
На меня наехал он. -
Замолчи, орать не надо,
А...

Я зашла. Свет в квартире. Босыми ногами
Я ступаю по ламинату.
Усталая, лохматая…
Под ногами, как листья, шуршат оригами,
Твои. Корни японца
Твои! Страна твоя Солнца.
Огни
За окном
Неровным штрихом
На лоб мой кидают тень.
Куда же ты, день?
Я очень устала, не лгу.
И руки не слушают разум.
Пусть веник подремлет в углу,
Рабыней я жить не смогу…
Не думай, что это отказ, нет…
Я не одалиска,
Я жду компромисса,
Твои оригами шуршат под ногами.
Я окна открою – пусть вылетят сами!

Выцвели краски снаружи –
Выверну жизнь наизнанку.
Шлепать в сандалях по лужам
Лучше, чем сесть за баранку.

Городу – в лоб, откровенно:
– Завтра не жди на свиданье!
К чёрту – загары от кремов,
И липосакцию – в баню!

Выбежать в пляжную свежесть,
В детскую шалость, как прежде!
Солнышком тело понежить,
Сбросив бесстрашно одежду.

В поле, в раздолье, в гулянку.
К звёздам, в разгар сенокоса.
Слушать «ку-ку» спозаранку,
Не задаваясь вопросом.

В лес – за малиной, черникой...

Из смурного леса вышел на поляну.
Белые берёзы, синь, да - тишина.
Лишь в соседнем яре стонет зной в бурьяне,
здесь гуляет дева, красная княжна.

В ягодках – кокошник. Каблучки – подковки.
Белыми руками рассыпает жар.
Надевай-ка, милый, свежие обновки,
выходи-ка, милый, в поле, там, где жал.

Здесь стальные жала буря разбросала.
Повтыкала жала в чёрный лоб земли.
Угольки пожара после красна шара,
после славной бойни в поле расцвели.

Птичка-пересмешник, тонкий голосок,
расскажи...

Мы греемся в лучах политиков,
под снежно-ядерным грибком.
Прогноз. Ошибка аналитиков,
и станем мы – золой, песком.

Здоровья Вам, и - чистого воздуха
под снежно-ядерным грибком.
Мне улыбнётся носик розовый,
и – разбежимся мы бегом.

Потеем мы от случая – к случаю,
под снежно-ядерным грибком.
Надеемся на долю лучшую,
и каждый катит в домик ком.

Не верим мы. Ох, как не верится,
что – станем мы золой, песком.
Ракеты тихо в небо целятся,
мир – в измерении другом.

Под колпаком...

Нахмурил лоб небесный свод
и солнцу бросил серо покрывало.
«Пусть Солнце ищет в тучах брод!» -
скрипуче небо долго повторяло.

Сегодня в тучах солнце заплутало.
Рассвет настал: «Лучи вперёд!»
В нём сила, вспыхнув, мощно прирастала,
дождём расплакав небосвод.

Злодей сбегал к Земле в рассветных каплях,
а луч, его преображал
и разливался в звонких птичьих трелях,
неся цветущий карнавал!

Очистив от корысти возраженья,
глубин проявленный секрет
сияет небо светом отраженья...

Ничего не хочу доказывать,
Громко споря, ниспровергать.
Жизни с жизнями наспех связаны —
Походя так легко оборвать!
Мне б успеть насладится бренностью,
Окунувшись в калейдоскоп
Постоянств, знакомств и мгновенностей,
Чтоб потом вжать усталый лоб
В холод вечности. Лишь — неспетое
Дошептать, дописать бы стих...
Мне одно известно бессмертие:
Прямодушная память живых