Глоток воздуха

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Тёплые деньки,
Лето на дворе.
Шумно мотыльки
Кружатся в заре.
По земле роса,
У реки туман.
Девочка краса
Рядом как дурман.

Томные деньки,
Трели соловья.
Мы вдвоём одни
Вместе у ручья.
Миражом обман,
Может от зари,
Может просто пьян
От твоей любви.

Сочный, как арбуз,
Вдалеке восток.
Пробую на вкус
Губ твоих глоток.
Сердце, ты куда
Рвёшься из груди?
Счастья водопад
Брызгами летит.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Не к добру так… душа молчит…

И минуты — стоят годами.
И вино, как глоток мочи.
Передергивает.
И давит.


Мне тебя уж не наскрести
по сусекам
в душе неверной.

Наших ссор стальные листы
под дождем дворовым
ржавеют.


Нет чернил на мне. Нет вины.
Отчего ж так паскудно?
С хрустом.

И над веной — месяц заныл.
Словно шрам: белесый и узкий.


Муравьями снуют врачи…
Скачет пульс…
как трейсер — в паркуре…

Не к добру: так душа молчит.
И в дорогу рюкзак
пакует...

Мне сердце рвет на части тишина,
Сегодня не хочу быть без тебя.
Я помню каждое касание руки.
И каждый поцелуй, глоток любви.

Твое касание и сердце падало любя,
И мир весь замирал, внимая, я – «твоя».
Так сердце билось, исчезали мира звуки,
От счастья пить любовь, что без разлуки.

Вдыхала запах твой, чарующий меня,
Испив тебя, смеялась как дитя.
Готовая любить неистово, безумно,
Вся, растворяясь этой ночью лунной.

Я помню, сердце падало, любя,
И все вокруг так нереально без...

Расцвёл на лавочке божественный цветок
В саду тенистом под присмотром летних птах.
Вина для храбрости приняв один глоток,
Я нежной бабочкой присел в её ногах.

На щёчке ямочка мой просит поцелуй,
Колотит сердце от волнительной истомы.
Поменьше,- говорю себе,- пока ликуй,
Мы слишком мало для безумств ещё знакомы.

А всюду льётся восхитительный дурман
И чистота влечёт меня к тебе.
Я заглядевшись угодил, считай, в капкан.
И не жалею о своей судьбе.

Зову домой сейчас цветочек дорогой...

..из аде слышу
Ангельски гласы
отправленный туда
своей рукой
Там в вечной тьме
глоток Твоей росы
останется
несбыточной мечтой
Мир очумел…
причастие с копья
на то и скорбь –
извечная при нас
не причащаюсь больше
видно грешен я ,
чтобы спастись
во лжи своей на час
Неправда правит
требуя поклон
пугая душу
адовым-огнём
Господь Живой
Живой!...и . только Он
..причастие в Живом
…и только в Нём
Мир озверел
вино – Святая Кровь !
мой Господи
за , что Ты нас простил...

Мне бы теплую печку под бок,
шмат сальца и кртошки мешок,
и глоток золотого вина -
Я бы зиму испила до дна

Ресничны поцелуи век
и опьяневший сторож сна
уже не служит. Лишь Луна
из звездной винодельни свет
струит в бокалы шеи, в грудь -
две чаши славные...Мой друг,
не выпить мне их, ждут давно
напитки живота и ног.
Но как бы ни томил глоток
зрачки и ни дурманил память,-
заветной амфоры исток
откроешь лунными губами.

Борьба с коррупцией в стране...
Идёт по жизни не на высоте.
Только Сталин мог с ней бороться...
Чтоб партия не смогла расколоться
И поддержать в борьбе Генсека...
Как правителя как человека!
Шестьсот тысяч тогда осудили,
Чтоб остальные не забыли...
Жить на Родине трудом
И любить здесь всё кругом...
Каждый рубль в стране беречь...
Не забывать за совесть, честь.
Знать, что Родина одна...
Советскому народу она нужна.
Как глоток воды в пустыне...
Или иммигранту на чужбине.
Который...

Небо в тонких узорах
Хочет день превозмочь,
А в душе и в озерах
Опрокинулась ночь…
(1914)


Скользкие стены вагонов
Дождик сечет…

И бесконечно звучит:
Ти-та-та...
Между Парижем - Тулузой…
(1901)

Тончайшая, атмосферная лирика…

Дано ли ей уцелеть в сегодняшнем мире? Я поэт, а не историк. И я не знаю.
Но чувствую: легко зайти в пламя,
прогуляться в нем по щиколотки…
не получилось.
Наше время несравнимо жестче. Сакральнее. В нем всё — на грани заступа...