Герой посмертно

До утра утомляет всё тот же сон,
Нескончаемым, будто, становится он.
Умолите ж Отца с Иисусом Христом,
Чтобы бодрым посмертный был у вас сон.

Раненным волком
ползёт с востока
рассвет декабря.
Пепельный след
дороги
ложится
на тяжесть глаз.
Ветер звенит
колокольчиком
в прожилках календаря,
где белые вены ветвей
каменеют
зимней тоской,
как лаской.

Усни, усни,
усни
и забудь своё имя...
Осеннее солнце застряло
в кронах
посмертной маской.
Сквозь волны холода
благоухают
фиалки
северных звёзд.
Иероглифы инея
на стекле -
твоя последняя азбука.

Вот так… дед мой на фронт уходил!
Таких, провожая, много кто голосил…
Детишек у каждого по много было,
У каждой женщины сердце ныло.
Вдруг не вернётся с фронта казак!
Ведь война началась не просто так…
Немец хотел, весь Союз поработить,
Рабов по больше себе накопить.
У бабушке, шестеро было детей,
В рабство погнал бы, всех их злодей…
Если б за винтовку все не взялись,
Не щадя жизней, - с врагом бились.
Пал дед Василий! Геройски в бою…
Не жалея жизни, в степи он свою!
Многих он...

Мытарства блажного Дебиила.

Автор "Забавной Библии" Лео Таксиль (настоящее имя - Габриэль Антуан Пажес) он был одним из тех о которых говорили в церкви как о людях, принадлежащих царству сатаны и одержимых бесами. За критику и юмор в отношени как церковников так и их врагов он был отлучён и предан анафеме. Он написал во что и почему надо верить, при этом сатирически пытался развенчать Библию как Слово от Бога. Её то и взяли на вооружение воинственные атеисты.

Итак начало-Бог был всегда и...

Будущая мама.
Словно клеймо лежит на сердце
Что перед Богом тяжкий грех.
Ведь вышло хоть непреднамеренно.
Без брака зачат человек.
Как получилось - не поймет никто.
Была пример она для всех.
Но тут однажды повстречался ей-
Горе-любимый человек.
Пять лет с грехом пыталась справиться.
Но грех стал непосилен ей.
Уйти? Любить? В сплошных метаниях.
Сердце любило все сильней.
Однажды сдавшись в плен любви людской.
Бог одарил их малышом.
Малыш еще внутри сидел
Но уже стал такой родной...

Не стыдно быть гнилью, не стыдно быть прахом,
Быть кем-то - и вдруг рассыпаться в горсти,
А стыдно ненужную боле рубаху
В могилу с собой навсегда унести.

Чего ею скроешь - грехи свои, что ли?
Отдай её, жадный, тому кто замёрз,
Кто ходит, блаженный, по улицам стольным,
Во славу Христа побираясь в мороз.

Тебе не дана была эта свобода,
Закал его духа и тела закал,
Но им ухмыляется, белый, как сода,
Твой череповой идеальный оскал.

Пусть ветер январский живое застудит,
И снег под...

(к пятилетию переворота)

*

Не в первый раз, в пылу страстей,
Майдан, олицетворивший смуту,
За прошлый век, подобно бунту,
Из прикарпатских деревень
В пространство Киева, по слухам -
Сам Ватикан, жидовским рухом,
Послал разрушить Русь-Эдем.

Я удивляюсь, как хохлы
Могли воткнуть в свой суржик слово
Лингвистики глубин – из мора -
Майдан, заблудшие волхвы?
Эпох проклятья донести,
Чрез войны по Руси просторам,
Чужого племени, дословно -
Торговой площади, - простите,
В смысле...

Упала скрипка в тени фонарей,
Минор был чутким, рукотворно - спелым...
Князь шелеста настроил мои вены,
И корень пряных трав пророс в восток…
Где всем вестям обетованных рук
Так утонченно отданы пределы,
Где тишину прощупывает слух
На перекрестке нас почтившей веры.
Рассыпанным по откровеньям «да»,
Входить в тебя, мой южный сон фиалок,
В покорность жестов, удлиняющих фавор
До равности, венчающей всех равных,
Влетевших в перекресток крестных слов…
Сожги меня, мне будет...

Обликом распятого Христа,
Не клянитесь, это ведь кощунство.
Не позволит с чистого листа,
Всё забыв, жить в мире вины чувство.

Не пройти по жизни без потерь,
Как не берегись, в ней грех измажет.
Нет того что будет, есть теперь,
А за ним, поступки жизни нашей.

Сокол ясный — сказок персонаж,
А по жизни — хищная он птица.
Создаёт геров разум наш,
Чтобы нам за ними от бед скрыться.

Часто ждём мы чтобы нам за нас,
Кто-то: власти, Бог или герой,
Жизнь улучшил и от горя спас,
На...

Так возоплю в мой посмертный день
Из-под пыток обухом или плетью.
Но можно винить и усатых тень,
Что опутала нас безбожия сетью.

Как велик человек!
Богом речен Благою Вестью.
К катастрофе двадцатый век
Он привёл обезбоженной лестью.*

Накликаются тени в наш мир,
И усатых, и всяких прочих.
И сюда уже властен вампир
Из подземной, удушливой ночи.

Здесь уж некому нас пожалеть,
Божьей Милости нет в преисподней.
Наш двадцатый, ядерный век
"Очертил" предел воли Господней.

Чтобы...