Герасим на исповеди

Рисунок строк между вдохом и нотами капель...
Пульс фиолетовой ночи...
Завернутые в музыку грации сплетенных теней,
Обнаженные в стихи,
Одетые в самое красивое чувство - голос сердца...
Скрещивая невидимые знаки,
Пересекая моменты дней по ту сторону строк...
Они поют ночью,
Когда холоднее всего.

Написанное слово, поцелуй,
Объятие, которое медленно открывается,
Пронзительная музыка -
Слеза обнаженной слезы -
Шелковая исповедь цветка
В золотой бездне безумия.
Качаясь в...

Рассвет исповеди хозяина времени...
Здесь я приду.
В гласном звуке мои пальцы познают значение глагола «любить»...
Расскажи мне о ирисах твоего тела...
Прорастая между согласными и слогом,
Сквозь голубые отверстия обнаженностью цвета,
Расскажи мне, что я умру за то, чтобы быть весной в их лепестках.
Где слова увлекаются ветром твоих линий,
И шепот движется, предсказывая вкус твоих губ.
Звуки раскачиваются, отдаваясь танцу, без контраста и равновесия,
Звуки не останавливают ритм текста...

У меня небольшой юбилей - тридцатый раз мои стихи публикуют в "литературно-дискуссионном журнале при Академии русской словесности и изящных искусств им. Г. Р. Державина «Писатель. XXI век»

опубликованные в третьем за этот год номере журнала, мои стихи:


ПРЕДТЕЧИ КРУЖАТ

Опадающие листья —
Дети, опустившиеся на колени
перед отцом.
Возьми их за руку,
Проведи их сквозь ночь,
Сквозь безголосие,
До исхода последнего из них
Я присягал быть…
Говоришь и ты так, как говорил первый
и...

Приснился мне сегодня такой сон
И это видно был, точно не унисон…
Забегал Владимирович наш в гости,
На душе у него тоска и одни тревоги.

Стал он мне душу изливать свою…
Мол, Россию и народ свой я люблю,
А чтоб этот разговор поддержать…
Знать надо… наливочки наливать.

Спустился здесь в свой погребок…
Как в родной продуктовый теремок!
Три бутылочки быстренько достал…
Вижу гость, с дороги немного устал.

Жена солений достала быстро своих…
Человек на десять , а не только двоих...

За молчания спрячусь стеной,
И не жди, мир моих откровений.
Как щитом, заслонюсь тишиной,
Безответных, безмолвных мгновений.

Чтобы я не сказал, это кто-то,
В нашем прошлом уже говорил.
Всё по кругу — на наши высоты,
До нас кто-то уже восходил.

А всё тайное явным стать может,
Наша исповедь в том же числе.
И печалью на ноль мир умножит,
В жизни днях, нас на грешной Земле.

Легко мир минус в плюс, а плюс в минус,
Обращает, меняя окрас.
И не взять, уходя в смерть, на вынос,
То...

Безлюдно и пусто, вокруг ни души.
Герасим к речушке вдоль леса спешит.
Луна ухмылялась порочной богиней,
И волки в чащобах голодные выли.

Нестерпимая скорбь, горючие слезы,
Смятенье и страх барской угрозы;
Разрывается совесть меж честью и рабством.
А над Муму – сгущенье коварства.

Сжимая комочек доверчивой жизни,
По которой не будет поминок и тризны,
Бросает в волну… И некуда деться…
В холодную воду – теплое сердце.

За МКАДом есть район огромный
Хованским кладбищем зовут.
Там база есть, приют бездом,
Там люди разные живут.
Охрана там к воротам ходит,
А Гриша-лох дозор ведет,
На лево он солярку возит,
На право всем мозги е...
Русалка есть, зовут Альбина,
Она всем деньги выдает,
Она опасна как лавина
С армянами войну ведет.
Там магазин жранины полный,
К нему прихлынут, словно волны,
Всех жаждущих поесть, попить.
И тридцать витязей с работки
Бегут скорей сюда за водкой,
И будут в долг опять...

В Большом Интернете – Есть все, что на свете:
Живет там себе - Интер пьянь, интер рвань,
И долбят по клаве – И « левый», и « правый» –
Пока кто-то задом - Утюжит диван…

Приют любопытных, подопытных, скрытных,
Больных, бестолковых, наивных, смешных,
Веселых, угрюмых, беспечных и юных,
А также убогих и мыслью хромых…

Китайцы и турки, а также - придурки,
Стучат дацзыбао на белой стене,
И слева, и справа гуляет халява,
Легко, виртуально – как пес по Луне…

На...

С утра пегасило. И сумрак музоватый.
Решив задвинуть парочку поэз,
Взяв облака, придумал рифму - вата,
Но дед Герасим вскинул свой обрез.
Колхозный сторож не любил по жизни
Все тех, чей голос глух, и потому
Пророка больше нет в родной отчизне
И некому поплакать над Муму.
Муму опять который раз утонет.
Все по вине писавших не о том.
И череп Йорика кусает подоконник,
Желая вымолвить своим щербатым ртом.

Ни к дому, ни к людям он не был привязан,
И добрым, по сути своей, он не был,
А кто-то жалел его, кто-то так сразу –
Ударом тяжёлым студил его пыл.

Но честно признаться, я чем-то проникся
И даже поверил отчасти ему:
Нас все называли - «две палочки твикса»,
А также – «Герасим и верный Муму».

Сегодня дворовый, а завтра – домашний,
Свободный и гордый по сути своей,
Он бегал с охотой за голубем каждым…
Ах, как он любил погонять голубей!

Он дрался до крови, и часто побитый,
С...