Гении

Застыло тело. Дни печали,
и – непомерность тяжких дум
сегодняшним ещё венчали,
так пела птичка Гамаюн.

И крылья клетки дребезжали,
так рассыпался голосок.
Открыты Божии скрижали,
с ларцов посыпался песок.

Довольно, птичка. Рухнет небо.
Перевернутся облака.
А мы всё молим – хлеба, хлеба –
а птичка говорит – пока –

И клёкот вырвался, и – крылья,
- целует в очи, брызжет кровь,
ах, птичка, горе – от бессилья,
в бессилии кроется любовь.

Я ухожу от песнопений,
но не укрыться...

Мы словно пришельцы в тело одеты,
живем на земле трансформируя души,
на небо глядим мы с глубокой любовью,
готовясь к полету в бескрайние дали.
И если душа возрождается в вечность,
то мигом покажется жизнь нам земная.
Откуда и кто мы? Терзают вопросы, но ум
не обманешь – ответов не будет.
Ошибка природы? Ген совпадение?
Смешно.… Как и то, что наш род обезьяний.
Но, если Отец Всемогущий на небе – то мы
Твои дети, скитальцы вселенной.
Пришли в этот мир и ему навязали,
Законы, границы...

Я темный Гений. Сумасшедший!
Без стука в жизнь Твою вошедший
Случайно, перепутал дверь…
Как быть? Что делать мне теперь?

Остаться в Вечности безумной,
Творить сюжет строкой абсурдной.
А может – все же умереть,
Уйти в тот мир, где правит Смерть?

О, нет! Не будет там покоя.
Твой взгляд – наркотик. Паранойя!
Не в голове, не в сердце он…
Он часть души… мой странный сон.

И я тону в нем с наслажденьем;
Коктейль разбавлен вдохновеньем,
Дополнен образом Твоим –
Мой чешский, властный...

Ты выглядишь как шут. Твои скабрезны шутки,
Ты мерзостный «блатняк» согласна исполнять.
С покорностью больной, дешёвой проститутки
Все позы срамоты готова ты принять.

Прогнулась пред мошной царьков, эмиров, баев,
С восторгом сатана любуется тобой.
Позорен гнусный век всесильных негодяев,
Что сделали тебя презренною рабой!

Но память не сотрёшь несметных поколений,
Что верили своей единственной звезде.
Давно ли о тебе молился всякий гений,
Чтоб быть с тобой всегда – и в счастье и в...

наплевать, это всё на потом
и война и кастрюль с котом
с неба смотрит зрачок не трезвый
пожелтевший и чуть облезлый,

что ты мила ходишь злая,
то не я грехи отпускаю

2
где обиды там и раздоры
мы крадем себя - мы воры
зеркало не виновато
отражение, что горбато

сутками врёт телевизор,
и нас к себе ждет провизор

3
потружусь я поднять свой зад
мне б коленом в него поддать,
чтоб летел, где дубы и клены
вырублены и сожжёны

нафталином себя присыплю
плохо пахнет?... ни чьё...

Ты, что закрыта осени светом,
Ты, что в нагретом воздухе дышишь,
Ты, что росой с паутины спадаешь,
Ты, что проклятья людского не знаешь,

Верю в тебя, как в безумном забвенье,
Верю, как будто единственной музе,
Верю, как осени верил твой гений,
Вечный слуга непорочных иллюзий.

Параллельно стене колумбария,
По булыжной, Историей сплавленной,
Мостовой, тренировка идёт,
По Кремлёвской, в традиции армии,
Soviet Union, перед парадами,
Невзирая на ночь, строй плывёт…

Моя Память страдает израненная,
По Советской эпохе распаянной,
К Дню Победы готовился Сход,
Выгоняла власть в День Первомая,
Под угрозой лишить премиальных,
И, отгула, - не выход на слёт! -
Шёл Советской Победы народ,
И, кричал ей Ура, в честь и здравие!

А она, избежав наказания...

Бог создал все то, что ты видишь вокруг
Творение это - природа, мой друг,
Здесь все совершенно, на месте своем
Природа и Бог неделимы, вдвоем!

Бог лучший писатель, она его книга
Без счета страниц там, без грани интрига.
Бог гений-художник, природа - картина,
Её красота нереальна, едина!

Вершина высокого здесь человек,
И даром что жив на Земле он лишь век.
Имеющий душу светлее, чем Свет,
Он будет всегда искать истины след.

В том суть человека, таким создан он:
Всего сам...

Правительство, когда не чтит поэта
Великого, не чтит себя само
И на себя накладывает вето
К признанию и срамное клеймо.

Правительство, зовущее в строй армий
Художника, под пушку и ружье,
Напоминает повесть о жандарме,
Предавшем палачу дитя свое.

Правительство, лишившее субсидий
Писателя, вошедшего в нужду,
Себя являет в непристойном виде
И вызывает в нем к себе вражду.

Правительство, грозящее цензурой
Мыслителю, должно позорно пасть.
Так, отчеканив яркий ямб цезурой,
Я...

Ну, здравствуй, маэстро, с тобою не виделись вечность.
А ты, я смотрю, безусловно, сегодня в ударе,
Касанием клавиш играешь на струнах сердечных,
И нежность собрал ты, и страсть вместе в репертуаре.

Твоё одиночество так мастерство отточило –
Любим всенародно и признан всемирно, как гений…
А я иногда вспоминаю той музыки силу,
Что в жизни твоей была первой и главной ступенью.

Ты помнишь, маэстро, сплетение душ и мелодий?
Как в нотной тетради рождались друг другу признанья?
Меня до...