Где же дыра

Во дворе моем... завыл добрый пес лютым волком...
Закатилась луна... за прогнивший до дыр забор...
И судьбу... как не крути... не понять нашу толком
И порой.. просыпаясьс утра... говорю я себе перебор...

И мой дом... одиночество знает... поверь мне порою...
И встречая пустыми стенами... говорит мне тебя я ждал
И входя в свою дверь... я крещюсь и молюсь у порога...
Вспоминая тех... кто меня провожал на вокзал...

Я смеялся играл... и порою играл с судьбою...
Не задумываясь... о том...

На далёкой планете, с названием «Дети»,
Скучает по мне космодром.
Я тогда не вернулся, сбившись с точного курса,
И навеки покинул свой дом.

Я летел в бликах света, обгоняя кометы,
Под прицелами глаз чёрных дыр.
И, однажды, зимою, был проглочен одною,
Навсегда потеряв этот мир.

Я летаю, меж звезд.
У штурвала мой пост.
Я планету найду, без сомненья!
На сеанс выхожу,
Знаю: помнят и ждут!
Только связи всё нет, к сожаленью…

Я гощу на Земле, завтра двинусь к Луне,
Растворяясь...

Что я делаю здесь?
Я пытаюсь здесь быть живым.
Здесь есть горы, река и лес,
И туманов белесый дым.

Что я делаю здесь?
Я пытаюсь здесь быть счастливым.
Моё время — дней разных смесь,
Начиналось рожденья взрывом.

Что я делаю здесь?
Я пытаюсь здесь жить без зла.
А в чужих взглядах скуки спесь,
И ни капельки нет тепла.

Что я делаю здесь?
Я пытаюсь понять здесь мир.
А в нём правит наживы бес,
Лютым холодом чёрных дыр.

Что я делаю здесь?
Я пытаюсь здесь в мире быть.
Став...

Достало всё, достало,
То в том не то, то в этом.
То много, а то мало,
То в общем, то в конкретном.

Достало всё, достало,
Давно, бесповоротно.
Судьба со мной играла,
В одни — в мои ворота.

Достало всё, достало,
Хорошим всем не стать.
Нырну на дно бокала,
Меня там не достать.

Достало всё, достало,
Но неуместен торг.
Гадалка нагадала,
В узлах всю, нить дорог.

Достало — ВСЁ достало!!!
Возьму вот — и помру!
Шагну в проём портала,
В сна чёрную дыру....
Марковцев Ю.

У Милашко Жени
Классный ухажёр.
Умный, не бездельник,
Яркий как костёр,

Сильный и красивый,
Добрый и смешной.
Не мужик, а диво.
Чувств палящий зной

В сердце и во взгляде,
В жестах и в словах.
Но не смог, не сладил.
Все попытки – прах.

Был способен Жене
Подарить весь мир,
Брюки на коленях,
Протереть до дыр

Умоляя страстно
Стать его судьбой.
Только всё напрасно.
Хоть ты волком вой.

С каждым днём Милашко
Жёстче и грубей.
Никаких поблажек.
Женечка не гей.

Когда
обещания
с
прошлым
расстаться
признанием
лягут
на
стОл
уже -
не
буду
ни
людям
уже,
ни
инстанциям
я
ничего
не
должен.


Пока
же,
в
защиту
утерянных
благ,
без
всяких
на
то
обязательств,
и
мой
до
сих
пор
развевается
флаг -
мне
много
о
чём
рассказАть
есть.




1.

Мы
слуху
вполне
доверяем,
когда
и
в
шёпоте
он
и
в
оре
себя
насаждает
и
дни,
и
года
всепризнанно
априори...

(Опять фантастика)

Жизнь – из глубин веков наследье,
Дар инженерно-генной мысли.
Как клятый враг моё бессмертье,
Чтоб одиночество осмыслить.

Улов восходов и закатов
Я нанизал давно на вечность.
Мой век вселенского солдата
В пути до станции конечной.

Царапали в кровь позитроны
Мои желания и мысли.
Без счёта кварки и бозоны
В уставших клетках дыры грызли.

Все чувства выдраны гребёнкой.
Мой мир людей – моё лекарство.
Портал, зияющий воронкой,
Сжимает время и пространство...

Горе не беда,
Да!
Света прошлых лет,
Нет!

Словно Неба месть,
Весть.
Заберёт тепло,
Зло.

За безумный риск,
Иск.
За ненужный труд,
Суд.

Полон чёрных дыр,
Мир.
В них сжимает Злом,
В ком.

Нет в слезах стыда,
Да!
Горю отдав дань,
Встань!
Марковцев Ю.

Чтоб оказаться на другом конце планеты,
Нам с осликом заклятье нужно вслух сказать,
Сквозь дыры черные пройдем мы как ракеты,
Чтоб в новом платье и обличии предстать.

Решили в этот раз мы посетить Россию,
Попил я кофейку, осел поел травы,
Тайком явились мы, совсем не как мессия,
И зрим вдруг, что успехи наши нулевы.

Все также отроки в ней молятся мамоне,
А бедный за копейки вечно спину гнет,
Присвоила себе богатства власть в законе.
И без портков простой оставила народ...

Когда фонарный столб - не друг,
тогда, не грех и помочиться...,
ну, на него..., кто, вне заслуг,
перед тобой... Пусть, не жар-птица,
и ты, по собственной судьбе
( себе, хоть как-то признаваясь... ),
зато, не вспрявший в голытьбе
( Знать, без борьбы! ), безмерно каясь,
на «съезде» кухонных речей,
под забулдыжное стечение,
понятно, из числа «людей»,
где ты, сплошное сожаление,
и ни туда..., и ни сюда...,
отшельником, зависшим в думах,
в лесах ли, будто ( их среда... ),
или в...