Где ты был

Из письма рядового Валерия Шильдера
- Извините, мои дорогие, что так долго молчал, есть веские причины. Мы выполняли ответственную задачу, даже минуточки не было свободной, сейчас дело идёт к концу. Вы не волнуйтесь, у меня всё хорошо, здоровье отличное, воздух свежий, только жарко…
И был приказ короткий – Отходить! –
Смерч поднимал огонь пятиэтажно.
Нас дым душил,
Хотелось только пить –
Во фляжках не осталось капли даже.
Мы б отошли,
Спасенье – только миг!
Брандспойты и лопаты...

Мне было три вести, одна была с юга,
В тех алых губах, целовавших мои...
Слова обжигали смертные губы
И вечность писалась с белой строки.
И стены дышали узором признаний,
И мой проводник был печальней меня,
На несколько вечностей Истин Грааля...
На пару мгновений евангелия дня.
И мне говорилось, дышалось, молчалось
Сквозь кожу еще не болевшую тьмой...
И ты мне шептала чуть слышно осану:
Не убоись вернуться домой.

Мне было три вести, вторая с востока...
Старик разговаривал с тенью...

В день рождения Леонида Енгибарова - грустного клоуна с душой поэта, неразгаданного философа на арене, соединившего печаль и смех. Он прожил всего 37 лет, а сегодня ему исполняется 86...
Владимир Высоцкий. Енгибарову - от зрителей

Шут был вор: он воровал минуты -
Грустные минуты, тут и там, -
Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами...

У Пращуров был ТРУД, а не РАБота,
«Чтоб все здоровы были» -
был девиз у них.
Сегодня сплошь забота о больных,
И чем больнее, тем сильнее забота.

Не так был страшен хам грядущий,
Как дьявол будущих времён,
С тяжёлым взглядом, внутрь идущим,С ушами острыми над лбом.

Армагеддон – его владенье,
Идет на мир густая мгла,
Всё тише ангельское пенье,
Всё громче бесов кутерьма.

Теперь смешны души порывы
Средь злобных, алчных воротил,
Так тягостны глухие взрывы
Под тенью тёмных, страшных крыл.

Как встарь, идёт в церквах моленье,
Читают сотни умных книг,
Но дышит всё его веленьем,
И всюду дух его проник,

Все копят деньги или...

Ах, редкостной души был прохиндей.
На хинди и по матушке балакал.
Лакал с утра как истинный плебей.
И за друзей не раз кидался нА кол.

Вселял смятенье в здравые умы
Остротами и не прикрытым задом.
Не отрекался впрочем, от сумы,
Но суммы поглощал голодным взглядом.

Ах, редкостной души был прохиндей...

Когда-то мир был юн. И звёзды улыбались
Себе и нам, под песни тонких струн
Мы пили свет. И в нём не расставались
С хранящими наш мир, что был так юн...

Мы - тёмный дождь, с рассвета до рассвета,
Что с неба опрокидывался вниз
И начинала скорбный путь, рождаясь, Лета,
Где ангел становился на карниз

В нас нет уже и памяти об этом,
Лишь долгий путь в холодных берегах
Но в сердце приближение рассвета
Вдруг встрепенётся солнцем в облаках!

Тот свет - в тебе. Ты помнишь наши руки...

Где Ты был, скажи, в тот нелегкий час,
Когда свет Любви на Земле погас?
Чем помог Ты тем, кого страх снедал,
Кто закрыл глаза, ожидать устал?

Я кричал до слез, посылал тепло,
Зная, как в ночи выжить тяжело.
Звездный луч дарил, зажигал огни.
Не заметили. Побрели одни.

Где Ты был, скажи, когда шли в тоске,
Жизнь держалась в нас, как на волоске,
Ждали Судный день, рвали жирный куш,
Проклинали мир и бессмертье душ.

Не хотели вы слышать голос мой,
Что ж, остались здесь сам на сам с...

Вам нужен был, увы, не я,
Вам нужен был обычный кто-то.
Любви коварная змея
Шепнула Вам на ушко что-то.
И вы решились на роман,
Меня в свои пленивши сети,
Даря мне нежности дурман,
Согрели душу на рассвете.
Но лишь развеялся туман,
Вернулись вы в объятья мужа,
Забывши маленький роман,
Что по сему Вам стал не нужен.

Если бы я был ветром,
Не поцелуями дуновенья,
Но сильным злым ураганом,
Который сносит селенья,
Я не тронул бы даже травинки,
Лишь тебя, проходящую мимо,
За безмолвие и за улыбки
Вдаль умчал бы неумолимо.
Есть заброшенный остров в море,
Где шипы у роз неколючи,
Там забыл бы о вольном просторе,
Для тебя разгоняя тучи,
Сказки жизни шептал бы нежно
И построил дворец изумрудный,
Окружил бы цветами небрежно,
Исполнял твой каприз минутный.
Если бы я был ветром,
Ветра знали бы люди...