Гарыныч-ветер

Все было не так, как всегда,в этот день.
Упорно цепляясь руками,
на ветке висел восьмидневный апрель.
Стояли в слезах ветераны.

И каждый, в горниле живого огня,
был пленником собственной страсти -
гореть, принимая огонь на себя,
спасая других от напасти:

однажды увидеть, как плачут поля
на славной земле перекопской,
и недруг готов по мишени стрелять,
не веря ни в черта,ни Бога.

Когда тебя нет со мною
На части рвётся душа.
Вчера ждал час под сосною,
А ты опять не пришла.

Звонил тебе целый вечер,
А трубку ты не брала.
Скажи мне северный ветер
К кому ходила она?

Быть может к парню другому
Питает чувства она.
И ценит так как святого
Его не так как меня.

И пусть так будет — не скрою
Я буду ждать под сосной
Всю жизнь. На ключ я закрою,
Открою душу весной.

И пусть пройдёт хоть лет сорок,
Тебя дождусь всё равно.
Люблю тебя я не скрою,
Как всё, что...

Штиль, где ветер? нет, вот это блюз, ни рок
ни джаз, расплавлена на солнце воля, совесть
дух, кисель, сметана и испуг, перемешалось,
в этом духе, всё, тягучем, и с завываньем и
мелодий ритм, отсутствует, устал старик их
выводить, с утра до вечера, приник он к пальме,
разморило, заснул и там увидел он, реальности
расплывчатый заслон, что в звуках, опьяняющих
тревожит, и не узнает истину, он хочет, просну-
ться, но свободы нет, и воля растеклась, меж па-
льцев на песок, под пальму...

«Ум шумен, не ум тих?» о чём ты это, а старик
всё говорил и говорил, а собеседник вспоминал
о тех уроках, что давал, «ему и случай и судьба,
указом стать смогли тогда, предчувствие кончины
постиженье, где не помогут и уменье, ни воля,….
ни сила мышц, ни ветер в поле». его он обмануть
сумел, подсказками, подставами, удел не наш,
а наш предел, усильями, что ограничен, а снизо-
шедшая «звезда», на фоны разные, тогда….

Сплетает строки властный ветер,
Ты для меня на этом свете –
Прекрасный Ангел. Совершенство!
Моя Мечта, мое Блаженство.

Я как безумец – Твой хранитель –
То раб Любви, то повелитель
В миру абстрактном рвусь на части
И отдаюсь греховной страсти.

В объятьях жарких – наслажденье.
Мой светлый Ангел. Упоенье!
Я вдохновляюсь пылким взглядом
И жажду жить, когда Ты рядом.

Морозный ветер, наста грубый хруст –
Зима в последний день свой расшалилась,
И пересилив слякотную грусть
Явила нам заснеженную милость.

Как падает…, но дворники ворчат –
К дарам природы не по-детски строги,
И рубят лёд, как и слова, с плеча,
Нелестно поминая мать и Бога.

Скрип тормозов, прохожий подшофе
Грозит шофёру жестом непристойным,
Заманивают страждущих в кафе –
Сквозь стёкла – лабиринты барных стоек…

Играют дети и летят в весну
Снежки, боясь растаять без остатка...

Я закрылась от мира,
Занавесила окна.
Разгулявшийся ветер
Бил безжалостно в стекла.

Только мне он не страшен,
Непогода и стужа
Не пугают мою
Непокорную Душу.

Я свечу зажигаю,
Тишину принимаю
И молитву шепчу я,
Мечту посылая

О прекрасной Земле,
Где нет войн и насилья,
Успокоилась, стихла
За окошком стихия.

Мы замерли немножко.
Сиреневая кошка
Тихонько промурлыкав
Зависла у окна.

Что видишь ты, бродяга,
Под тонной снегопада,
Куда тебя торопит
Сиренево душа?

И муркнув, осторожно
С окна спустилась кошка,
И глазками манила,
Под снег собой звала.

Куда пойдём мы, кошка?
Пускай зимы дорожки
Расчистит тёплый ветер,
Проклюнется трава.

Тогда возьмём лукошко,
И выйдем на дорожку,
Ступая по росинкам
В поющие луга...

А впрочем выйдем, ладно.
Под белым снегопадом
Нам щедро...

Там, где месяц ночью сны лакал,
Утром над лесами проплывая,
Белые скитальцы облака
Тянутся на ветер уповая.

Вспыхнула, чаруя синева
И весна девчонкой заметалась,
Сердце кружит нежные слова,
Ничего от грусти не осталось.

Дорогая, после стылых вьюг,
Снова манишь в счастье ты устами,
Вспомнив лето и зелёный луг,
Весь заросший дикими цветами.

Знаю и тебя разговорит
Небосвод хмельной, как поп-расстрига,
Пусть на нём всегда заря горит,
А во взгляде женщины интрига.

Сказал «обруч», горбато, не звенит, а катит,
что роднит и с небом и с землей, и не чужой,
нарыв, а свой, как струны, не души, сознанья,
локтём и сухожильем слов, по перепонкам,
барабан, свистел, не отделить от ран, как со-
ловей, как эхо дня, стреноженная тень коня,
по полю, «женщины гуляют и знамя, ветер
развивает». Сядь недруг, успокой свой пыл,
работа не окончена, до срока, не стало, и ал-
маз глубоко, спрятан, сохранён, он не укра-
ден, не утрачен, начало то пути, и ожерелье...