Гара-Баши

Осадок света лёг в фонтан,
Увенчанный листвой,
Я выпью за прекрасных дам
Из фляги золотой

Осенних сплавов. Дождь свинцом
Покроет гарь рассвета,
Я досмотрю последний сон
Потерянного лета.

Осадком день уйдёт на дно
Заката, рдея вскользь,
И кровь наполниться стеклом
Разбитых в окнах звёзд.

Твоих волос ночную гроздь
Посеребрит луна.
Мы будем вместе или врозь,
Всегда и никогда.

Листвы просохший фолиант
Иссякнет в многоточьях,
Я выпью за прекрасных дам
Бокал протяжной ночи...

Зарифмованы мы вдвоём:
В этой истине - правда лжи.
Наша быль порастёт быльём:
Фразы, мысли и рубежи.

Наше время, наш крест, наш вист -
Миг сиротства: игра и грань.
Строчкой едкой на мятый лист
Мы прольёмся легко, как брань.

Наши вздохи, мосты, озноб,
Наша вера и наша Русь
Научили нас пить взахлёб
Просветлённую нашу грусть.

Наши взгляды, прозренье, вздрог
И страниц почерневших гарь -
Закодированный итог,
Обезлистевший календарь.

любви изгоняю зверя
съедающего изнутри
повторяя
не верю
шепотом или в крик
днем
а чаще ночью
но это цепкая тварь

имя твое – прочерк
сердце мое – гарь
пламя его лижет
любви отравой горячей
я тебя ненавижу
ведь мне не выжить иначе
ни без тебя
ни с тобою
с тобою не выжить точно

ты убиваешь любовью
запросто
между прочим

Свободной Франции душа
В арабских опиумных ласках,
В притонах, в танцах, в сказках,
Да и в провинции Шампань
Не обнаружила веселья –
Эксперты были дрянь.

Французский дух, помощник галлов,
Арабам местным разрешил
Провинции своей страны взломать
На части, камеры, на клети и на жилах,
На ремнях, в подвале и в карете
Убить ростовщика.

Российский Александр, полуорёл,
Хотя и выиграл войну,
Хотя героем слыл 12-го года,
Российскую Наташу заколол ножом,
А в жёны взял какую-то...

От соплей старика-падишаха
я тебя увожу
за забор.

Ни фига не горит на мне шапка.
А ведь я похититель.
Я — вор.


Лишь душа мокрым пламенем ноет
да шипит вслед гаремный ковер…
И лежат на нем: евнух и воин.
Не сошлись мы в цене. Я же вор…


Коридоры хохочут нам в спины…
И в ключей связке — скачет луна…
Я присвоил себе ту богиню,
что украла меня
у меня…


Стебелечек точёного лета …
Глаз разрез — накрыленный сурьмой…
Люди-добрые, гляньте на это!…
Это ж форменный...

Две свечи на столе догорают.
Пламя жмется друг к другу слегка.
С темной гарью надежда слетает,
Что болеешь ты мной пока.

За наведенной маской покоя
Сердце в бешенной пляске стучит.
Счастье горькое бродит изгоем,
А тоска, как царица, сидит.

С стен пустых одиночество стелется.
В окнах блики чарующих звезд.
Нам мечтой разгораясь поделится,
Новый день воскрешения грез.

Товарищ чо, передвигался, шёл, по выжженной
степи, сам себе удивлялся, создавал дорогу, (гру-
бо, роса отсутствовала «дорожная» пыль, гарь,
поднималась при каждом шаге), недотрогу, вёл
под руку, была боса, проваливалась, по щиколо-
тку, широкими юбками, вызывала, ураган чувств,
у выживших чудом сусликов, столбами стояв-
ших, (остолбенели, не видели раньше такого чу-
да), как маки «краснели», заря, светало, всходив-
шее солнце так устало, выглядывать из-за угла,
поднимало, свою...

Ни шагу назад! Закрепились.
Враг рвется к столице родной.
Мы насмерть стоять научились,
Нас всех опалило войной.

Гарь! Клацанье жуткое танков,
Бьют пушки наводкой прямой.
Вокруг деревень, полустанков
И ночью и днем идет бой.

Вперед! Это контрнаступленье.
Так вот она наша броня!
За кровь и за долготерпенье
Взметнулся вдруг шквал из огня.

Ура! Отступают фашисты.
Мы гоним их с нашей земли!
В прорыве пехоты, танкисты
Впервые ораву смели.

Раскатывалось эхо над полями, и воздух кровью пах от выстрелов в тиши, ромашки черною росою обливались….
- Ты, выдержишь, Антошка! Лишь, дыши, - девчушка еле-слышно прошептала.
А рядом, взрывы бомб, скрипели гусеницы танков, вздрогнув над землей, ломались.

На белой ленточке ее висел заветный крестик, в глазах слезинки утонули в синеве. и хрупкая девчушка тащила раненного парня на себе.
- Ты, только верь, - шептали в гари ее губы, - настанет день, и спляшем мы с тобой. Антоша, мы в...

Огни заката в сумрак беспокойный просеяны, и на поклон ночной
спешат шаги, отмеренные боем волн ледяных под северной звездой;
спешат ветра, кидают камни в пропасть, сдирают кожу с мёртвенной земли,
и жалит страх, смоля бездушный воздух, играя волчьим окликом вдали.

Огонь погаснет, скроет мрак рассудок, как смерть взревёт нордическая тьма,
фитиль зрачка затмением накроет, и бледным оловом зальёт глаза луна;
спешат снега, метелью лихорадит, от вьюги плоть багряна, словно стяг,
хрипит...