Фонарный столб

Для мига жизни - конь и ветер
Переплетают сердца путь.
Горят неоновые свечи,
Столбам их хочется всплакнуть.

А ты бредёшь по бездорожью,
Глазами глядя в пустоту.
Чтоб на картинке человечей
Словами вылепить мечту.

Чью? Человеческого мозга,
Или душевный перезвон...
Слова слетают осторожно,
Соединяя ум и фон.

Куль в руки взявшие однажды
До той поры его несут,
Пока не кончится бумажный
Их любования маршрут.

Беря в земное неземную
Интерпретацию Себя,
Растят живое с неживого...

Нет черного, нет белого в пещере Времени.
Пространство зыблется волнами, стерев черты.
Пустыни гулка слепота, и вечность рассыпается кусками.
Земля под снегом, как под камнем, остывает,
Как прошлое песками заметает.
Но Луч Добра пульсирует из центра,
Столб света держит ось Земли.
Те двое, что с Небес пришли,
Стремительно спускаются под землю
И выпускают кровь земли.
Ты нужен мне как жизнь.
Я силою твоею опилась,
А ты мою любовь вдохнул и задохнулся.
Я – твой покой,
А ты – моя опора...

Многометровый столб -
Курильщик чёрный наш.
Здесь сероводород.
А вот и персонаж -

Помпейский червячок,
Любитель жить в экстриме.
Повсюду кипяток.
Сам в пепле весь, как в гриме.

На океанском дне,
Без солнечного света,
При полной темноте
Он ждёт от нас привета.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Растёкся смолью мёртвый иней,
Покрыло солнце небом вязким,
И день, с оттенком мокрой глины,
Ласкает строгое пространство.

Шагрень дорог ложится в строчки,
Столбы, как знаки препиранья,
В их тишине – поэма ночи,
В них веста час исповедальный.

В кровь и вино молитвослова
Закат роняет свои реки,
Так мягко, нежно – что до боли,
Так ненадёжно – что вовеки.

Бледнеет воздух между кистей
Нагих ветвей; болотной тиной
Плывут приметы, знаки, числа,
И голой груши паутина.

Рябые лужи...

Страсть, безумие и слабость составляют содержание любви диавольской.
Иоанн Сербский.

Любовь замужней женщины – великая вещь.
Женатым мужчинам такое и не снилось.
Оскар Уайльд.

Никогда мы не бываем счастливы,
наше счастье – это лишь молчание несчастья.
Ренар.

Осень (Прелюдия)

***
1.0
Вполне осмыслить Вашу утонченность
По-видимому, смертным не дано.
Загадочность, искусством увлеченность,
Страстей таинственных пьянящее вино…
Такой Вы видитесь мне в этот день осенний...

-Вся жизнь прошла короткими гудками…
-Мы можем врать, но как никто реально…
-И даже пропасть из под ног уходит…
-Не всё путём, но скатертью дорога…
-Поверь в меня- я тоже атеист…
-Культурный отдых под бронежилетом…
-Я понял вдруг, что вы не полиглот…
-Меня не бьют, но выживу я вряд ли…
-Бессмертие пришло, но слишком поздно…
-Нет выхода, но выбросят в окно…
-Парламент спит, регламентом укрывшись…
-Он сказку сделал былью на закуску…
-Он думает всегда под фонограмму…
-Полез на стенку...

Ворожея-весна
Окрутила голову

Монотонно-ласково,
На волоске
Ереси и

Голубиного
Неба, скривилась
Излучиной
Едкого облачка,
Тлеющего

Валидолом под языком.
Енотовидные
Столбы вдоль дороги
Наигрывали
Адажио.

Истекал в кювет

День,
Отягчённый
Гирей апрельского солнца.
Око
Ра,
Аннигилируя с
Египетской
Тьмой

Берёзовой рощи,
Едва-едва,
Лёгкой прослойкой вечера,
Открывало, вполглаза, ночное
Евангелие.

888
Прислушайтесь к себе,пока не поздно
Звучит в душе у каждого набат
Родные Лота:”-Это не серьёзно!”
Про Библию Священную кричат...

Но в каждом слове плачет доля правды
Бог утерает слёзы всех икон...
И вслед за Лотом почему-то задом
Мы из Садома ко Кресту идём...

Над миром светят нимбами Святые
Предупреждая лотовых детей...
Не превращайся в столб, моя Россия
Ведь ты основа для планеты всей.

888

На рассвете меня поднял
Колокольный презывный...

Проскрипела мне в спину дверь,
Когда вышел я в дождь и в ночь:
-«Люди разные — всем не верь,
Сам лишь, сможешь себе помочь.»

А на улице дождь косой,
И фонарь на столбе скрипит.
Сырость смотрит ночная, тьмой,
Тучей, Млечный путь в небе скрыт.

Тяжко мне, но права дверь — сам,
Себе сам лишь, помочь смогу.
Не пойду я с бедой к друзьям,
Радость ею не дам врагу.

Не назло боли — вопреки,
Не желая быть злым, смеюсь.
Зря боль, колешь ты мне виски,
Сквозь тебя я прорвусь — прорвусь...

Прежде чем…
свои руки умыть…
с гроздью вен — цвета вялой сирени…

знай, что душу твою от тюрьмы
не спасет ни Плутон,
ни Тиберий.


Хоть ты локтем залезь…
хоть плечом…
хоть ты весь медный таз «изгу-гукай»!…

НО В ВЕКАХ ПРОСЛЫВЕШЬ ПАЛАЧОМ.
Чистоплотною римскою
сукой.


И вода потечет в реках вспять…
Ни одна тебя яма — не примет…

У костров
будет стража блевать…
на твое нецензурное имя…


Лишь пророка святая слеза
за тебя порадеет
в зените…

И надземные...