Фонарь скрипит

Распятый на кресте,
Смирил гордыню вроде,
Но речь не о Христе,
О собственном народе.
В густом чаду ночей
Долготерпенье лопнет.
Он запряжёт коней,
Кнутом по крупу хлопнет.
И грязь из-под копыт,
И даль перед глазами…
Но пьяный конюх спит,
Скрипя во сне зубами.
2006г.

Время эту печаль унесёт,
Никогда она не повторится.
Мелкий дождичек спину сечёт,
И в дымах пропадает столица.
Приезжал-то сюда не на век,
Ничего и нигде не нарушил.
Я совсем не замыслил побег,
А спасаю заблудшую душу.
Не крутой,
Но судьбы поворот,
Не большая потеря,
Но все же…
Что мне лязг Боровицких ворот,
Скрип калитки у дома дороже.
Уезжаю без взмаха руки.
Без рыданий и долгих прелюдий.
За воротами – все чужаки,
За калиткой – мне близкие люди.
Режут ночь тормозные скрипенья...

Куранты звучат. Соседи гремят.
Дискант…
По-детски шумят скопленья ребят.
Десант…
Кто – в школу… Кто – в сад… Рабочий расклад.
Всегда…
Грачи прилетят. Поселятся в парк.
Весна…
Дождинки струят. Пылинки пылят.
Савант…
Заводы молчат. В науке – антракт.
Талант…
Народы скрипят. Пороги дымят.
Обман…
Коровы кричат. Фазаны мычат.
Туман…

03. 03. 15

Суставами скрипя...
Сухими, ржавыми гвоздями.
...медленно прибью к стене земного Быта!
Все мои болезни.
И пешком... В столицу, — к Ней!..
Обочиной,.. уже потусторонней жизни,.. быстро я пойду...
Нет. Автостопом,.. что ли?..
...не подняться мне в кабину: ...руки, ноги, — в боль...
А Гвозди ржавые забыл. Один иду – у – у...
В котомке: сухари... Вода,.. — из Родника ТАЙГИ.
...давно уже иду к тебе.
Родная духом... ЖЕНЩИНА.

А было ж, здесь вот,.. — по Дороге этой:
...ссыльные...

А что до правды – я ведь за неё,
Что посмурнели?
Вы опять не рады?
Всё чаще налетает воронье,
И чаще всё дискуссии о правде.
А что до чести – честь она и есть,
Скрипи зубами – вынеси опалу,
Снеси хулу, забвение и лесть,
Пока звезда в руке не засверкала.
А что до жизни – жил, как и живу,
Обрел не привилегии, а право,
Когда в бессилье падал на траву,
Не ангелы кружили - бес лукавый.
Потом напишут пухлый манускрипт,
Как это было всё на самом деле.
Весну припомнят и грачиный крик...

Простыня, как палитра, легла на пустую тахту.
Можно краски смешать, обнажая желания молча.
Пусть все в окна посмотрят на нашу с тобой наготу.
Нам с тобой всё равно, мы обычно раскованы ночью.

Мы рисуем с тобою любовь, так, как хочется нам.
Стоны, вздохи и скрип в такт смешались в порыве едином.
Я тебя никогда никому и нигде не отдам,
Быть с тобою хочу и всегда оставаться любимым.

16.07.2008

Потерял я сна покой,
Где-то видно обронил.
И без отдыха, ночной,
Стал мне час теперь не мил.

Луна ярко в небесах,
Светит, тем меня тревожа.
Молоточком пульс в висках,
С луной рядом, тучи рожа.

За окном скрипят качели,
Тень, качается на них.
Вдали гор гряда и ели,
Мрачно, как в кошмарах злых.

Вскрикнул жалобно сигналом,
Проезжая грузовик.
Гудком поезд у вокзала,
На его ответил крик.

А потом вновь тишина,
Час ночной и нужно спать.
А я где-то покой сна,
Потеряв, не сплю...

Не спрашивай их, как вести себя рядом,
Любая улыбка рожденная адом.
Капризная сущность до боли знакома,
Не знаешь что лучше, Оно или кома.

Соседи привыкшие видеть расстройства,
Достаточно прочно усвоили свойства.
И скрипом кошмары, и фильмы комедий,
Исчадие ада в вместилище леди.

Гортанные звуки и чревовещание,
Таращит глаза обострив обаяние.
И родственник вставший на путь опекунства,
Едва не бежит от истерик безумства.

-Ну вспомни, родная,как были мы вместе,
Но запахи режут...

Когда меня под своды призовут,
Пусть райских кущ
Или на круги ада,
Отвечу так: - Мне хорошо и тут,
Под тенями стареющего сада.
Скрипит судьбы не ровной колесо.
Я жизни присягал, как воин стягу.
Ты сам, Господь, придумал это всё
И замутил сутяжную бодягу.
Я не противлюсь – скромен мой удел.
Февральский снег под солнцем снова тает.
Опять весна
И столько разных дел,
И вот беда – жена не отпускает.
Не обрезай связующую нить,
Не надо ножниц и заморских лезвий.
Ведь женщинам чего-то...

Там, где причала тихий плеск
на фоне старых фресок леса,
там, где туманный тёплый блеск
травы, где не находит места

вечерний ветер, а в воде
заката тень, как древний ящер,
там, где в прихожей на гвозде
шарф звёзд, луны потёртый плащ,

там, где заход под толщей крыш
скрипит апрельской ржавой дверью,
оставив напоследок, лишь
далёкий свет, размытый берег,

там где латунь волны звенит,
и тает под ногами содой,
душа срывается с цепи,
чтобы упасть котёнком в воду.