Философская лирика

Когда ты далеко, я умираю,
Мир обретает серые тона,
Унынию нет ни конца, ни края,
Бог отвернулся, да и сатана
Не завлекает в блудные объятья,
Нет никого желаннее, чем ты,
Любимая ! Тебе хочу сказать я,
Что в этом мире чуждой суеты
Нет никого прекрасней и дороже,
Нет ничего родней твоей души ...
Сто лет тебе еще прожить дай, Боже!
А мне с тобой быть рядом разреши.

Время запуталось, сбились минуты,
Мой телефон не звонит почему-то.
Временно стрелки бегут непонятно -
По часовой, а другая обратно.
Время запуталось, остановилось.
Боже помилуй, скажи же на милость?
Дай мне ответ, снизойди к моим стонам,
Что с телефоном? Что с телефоном?
15.03.09

Медлить нельзя, льзя только ускорится
Тупить тоже нельзя,
Нельзя пыхтеть и ссорится
Квантовый переход всю землю пучит
«Что делать?» – вот вопрос
Всех людей мучит

Нужны очень нежные, тонкие вибрации
Они спасенье от умственной прострации
Свет небесный придает ускорение
«Светило» имеет свое притяжение
Колокол гудит и кружится
В бесплодном поиске
Ум человеческий тужится
Скажу просто, честно и прямо
Помогает пранаяма

Прана - это белая светлая сила
Она у Данко из сердца...

Однажды, заблудившись в пустыне
Мы пить так хотели, что все позабыли
Мы вроде ослепли
Мы вроде оглохли
Забыли и кто мы, откуда мы
Как будто бы ссохлись

С тех пор не могу я напиться воды
Пусть годы проходят чередою мои
Жажду пустыни не могу утолить
Что-то в груди печет
Все время хочется пить
Не напоить мне сердце водой
В сердце есть жажда
Там пламень живой
Пламя горит, раскаляет глаза
Не может помочь никакая вода

О, муза, обнаженная до кости,
Твой героиновый оскал, цветочный труп,
Твой век никчёмный и твой спёртый воздух
Я пью с пунцовых тряпок нежных губ.

О, муза – аромат канав елейный,
Треск подворотен, звон разбитого стекла,
Глоток вина и едкий дым постели,
Постелей едкий дым, глоток вина.

В глуши облупленного свода грязной ночи
Трепещешь саваном, холодная душа,
И в язвах звёзд, от вьюги кровоточа,
Кричишь отчаянно – грешна, грешна, грешна…

Лежишь и корчишься под кривизной ограды...

Не сдвигаясь, в углу, в середине
Тихо, тихо в полутьме сижу
Мир меняется медленно, не слышно
Понемногу светлеет в саду

Этот сдвиг никому не виден
Этот лад беззвучно звучит
И смеется сверчок безобидно
Смотрит кошка, удивляясь молчит

Еле слышно скрипят половицы
Ветерок по щеке прошел
Изменяется мир неслышно
Кошка подошла и сказала :
«А вот теперь хорошо!»

Слетели с губ словесной позолотой,
легли строкою на тетрадный лист
стихи мои...
И грустно отчего-то
мне стало...
Где твой блюз, саксофонист?
Грустишь ты тоже... (ох, уж эта память!)
холодный кофе, инструмент в чехле,
дрожит свечи, почти сгоревшей, пламя,
нетронутый, скучает крем-брюле...
Глаза твои от времени поблекли,
но плещет в них всё та же синева...
А за окном деревья ветер треплет,
кружит затосковавшая листва...
Возьми свой саксофон, седой мой гений,
Пронзительным...

На скалах записи нашли…
Их, люди древние вели.
Кто ж ныне древних тех поймёт?!
Так расшифровывали – год.

Уж в академии Наук
Доклад готов… «из первых рук».
Магистр древней сей науки
Воспрянул, после долгой скуки.
Двенадцать месяцев аж ждал…
Докладчик сам тянуть не стал:
Как – маршалу (не… командиру роты) –

«На скалах – только анекдоты!»

-- «Вот – здорово!И... интересно!
И, что же стало… вам известно?»

Призвав уверенность и смелость,
Хоть огорчать и не...

Где ты, моё легкокрылое лето?
Вот уже за косогор
катится осени ранней карета,
в небе - концерт "Ля минор"...

Гаснет зеркал чистота и лукавство,
бродит хозяйкою грусть..
Что меня ждёт в позолоченном царстве
я предсказать не берусь.

Спрячу печаль среди листьев летящих
и в закулисье дождей...
Знаешь... а это великое счастье-
ждать по весне журавлей...

Тьма рассеялась кусками
Забрезжил рассвет
Кто !? Где я?
Боже! Мама!
Белый, белый Свет

Дни проносятся над нами
Гудит тяжко Рок
Что же будет теперь с нами?
Где же добрый Бог?

Что я сделал, что не сделал
Получи ответ
Кто трусливый, а кто смелый
Все проявит Свет

Свет слепящий, настоящий
Явленный контраст
Свет разбудит людей спящих
Все проявит в нас

«Так не бойся – радуйся!»
Тихо Душа молится
Но человек мается
Он же еще маленький
«Ничего, проявится!»
Улыбнулась...