Февральский

Январь нас греет солнцем ярким,
Жуки проснулись, мошкара,
Нужны ль нам зимние подарки,
Зима коварна и хитра.

Теплом разбудит всё живое,
Взойдёт подснежник, сон-трава,
Все почки, спящие в покое,
Проснутся, лопнуть норовя.

Но холод вдруг вернётся жуткий,
Февральский яростный мороз,
Погибнет всё от зимней шутки -
Печальный, горестный прогноз.

Так жизнь наполнена обманом,
Нам обещают ирий, рай,
Мол, сможешь ты достичь нирваны,
Но душу, тело нам отдай.

Поверив, выйдем к ним...

Как не хочется морозов, но зима неумолима,
Снег с дождём опять послала, нам устроив гололёд.
И жизнь станет враз опасной, и жизнь станет враз экстримом,
Тем кто в спешке поскользнувшись, на лёд твёрдый упадёт.

Февраль месяц шалопутный — то дожди, а то снег валит,
А то сразу всё и вместе и сырые холода.
И в такой день неуютно, зябко в мире сразу станет,
И не хочется идти, из квартиры никуда.

Снова зА ночь мир морозец, превратил в большой каток,
И становится опасным, путь на улице по...

Оценит беленький подснежник
Лишь тот, кто перенёс мороз,
И увидал, подняв валежник,
Как смелый мартовский мятежник -
Цветок сквозь снег и лёд пророс.

Тепла он символ и надежды,
Что жизнь земная впереди,
Лес ждёт весеннюю одежду
И лишь подснежник белый, нежный
Прошепчет – жизнь нам возроди!

И пусть снега не тают долго,
Мороз февральский по ночам,
Сосулек куча в ветках ёлки,
И в снег ссыпаются осколки,
Цветёт подснежник тут и там.

В нас вера сразу возродится,
Лишь бросим на...

Белый стон небытия, пот февральской колесницы,
Снег искрится, снег дымится в обмороженных руках.
Весть из глухоты души, серебристая лисица
Непротоптанной дороги, дрожь лазури на губах.
Сонный почерк, сонный хмель, свет, застрявший в минерале
Лун туманных, липких глаз недоношенного солнца.
Ватный шлейф седых аллей, соленые шпили сада,
Целлофановое небо, ветра ледяной каркас.
Здесь искать смиренье старцев, здесь плодить пустыню сердца,
В одиночестве табачном пить вино остывших рек.
Здесь...

Приглушенно стелется вечерний свет. Седина домов в оконных мотыльках
Растекается закатом. Шелуха проулков и дворов цветет пустыней.
На клочке бумаги оживает бриз, дрожь в морских устах,
Глубины темнеющая зелень. Я леплю из воздуха – из глины
Ветров снежных – узелки на память. Тишина находит свою нишу
У моих дверей, в моей прихожей, в складках мысли,
В жилах батарей, где сок апрельский дышит,
Задирая старческую маску поздних зимних чисел.
И мгновение, вместившее меня и все наигранное...

Сакральная душа аллей февральских,
что ближе мне, чем ближе я себе,
ветвями поглощая снежный блеск,
тенистым терном свет оконный крестит;
и греет снег, как кофе с молоком,
усталые движенья алых губ
по направлению к молитве безымянной;
и жжёт, и согревает снежный стон,
как первородный грех, как вечное блаженство,
нагие, девственные формы спящих душ.
Крыш шёпот горделив и неуклюж,
от бестелесной тьмы не оторваться;
здесь чёрная вуаль ресниц, усталости причал,
дыханьем тишины учила...

Высота глубокого одиночества в матово-сизом небе
февральского созерцания, февральской чувственности;
чистая интуиция времени качается неравновесной бездной
над головами прохожих и прихожан; искусство

сновидца, незаинтересованным удовольствием, пылится
в запасниках мозга; пространство, как аппарат восприятия,
строит строки сошедшей с ума прозы, плетёт небылицы,
о том, что страдание – стимул, о том, что прекрасное –

целесообразность без цели; и я подчиняюсь сквозному ветру
несущихся...

Пусть будет звездная и фиолетовая ночь.
Пусть голубым оттенком светит лунный свет.
Пусть жизнь подарит людям счастья островок
И яркую искру в глазах всегда влюбленных.
А в моей израненной душе опять весна,
Опять в душе звенит капель любви счастливой
И трепетное сердце страстью одержимо
Хотя в природной череде опять суровая зима
Крещенскими и крепкими морозами лютует,
Февральскими завьюженными ветрами завывает…
Разлилась фиолетом ночь над городом,
Окутанным морозным инеем и снегом...

Вода февральская студённая,
И ломит зубы от неё.
Тобою словно околдован я,
Пленила сердце ты моё.

Я не скажу тебе банальности,
Взгляни в глаза — поймёшь сама.
Что ты источник моей радости,
Что ты — свела меня с ума.

Любви причин и объяснений,
Не надо трепетным сердцам.
Она не ведает сомнений,
И очищает души нам.

И я — обычный, заурядный,
В любви сильнее сильных стал.
И тебя ради, если надо,
Я буду крепче камня скал.

Вода февральская, студённая,
Прохлады свежестью бодрит...

Меня к тебе так долго не влекло,
Поскольку с расстоянья поволокой
В зеркально непрозрачное стекло
Я дальнозорко видел недалёко.

Я близоруко трогал руки не
Твои,
Чужие ближе были,
Ибо
Твои горели осенью в огне,
Не догорев, склонились голой ивой.

Зрачки устало стали чёрным льдом,
И губы – льдом,
Потрескавшимся белым.
Я рыбой бился в трещинки,
При том,
Что чешуя с деревьев облетела.

Я отдавался эхом,
В нёба свод
Свои вопросы задавая,
Что же...