Фара

Собрались мы как-то с семьей на пикник.
У дедушки взяли мангал и машину.
В багажник палатку сложив и балык,
Еще всякой всячины вкусной корзину,

Мы двинулись в ночь. Я же села за руль,
Включив навигатор, чтоб точно доехать.
Какая жара! Разгулялся июль.
Сейчас свежий ветер совсем не помеха.

Пытаясь прогнать от себя полусон,
Вдруг вижу: на наш поворот нет проезда.
Свернула. Прохлада проникла в салон.
Дорога ж вела в незнакомое место.

Там было пустынно и тихую глушь...

Тридцатая в паспорте степь… Перекур.
Тридцатый сентябрь с краю неба…
Как быстро стекает звезда по виску,
и капли, присватавшись к рюкзаку –
нашарили в миг булку хлеба.


Я горький ответчик.
Я сладкий истец.
Я тот, кто в пути по колено.
И банка сгущенки штурмует крестец,
а ребра – двухтомник Верлена.


Сквозь ливень успеть долюбить
и долгать…
Я ближе к асфальту, чем к Богу.
Счастливчик в костюме,
придурок - в долгах.
А я надеваю дорогу.


А я одеваю все то, что кипит
и...

Мегаполис сверкает диодами башенных кранов,
Миллионами фар освещая шоссе и мосты,
Ну а где-то война, дети гибнут в холодных подвалах,
Забывая вкус свежего хлеба и чистой воды.

Мегаполис спешит, как малиновка, с ветки на ветку,
Не допив утром чая, пережёвывая бутерброд,
Ну а где-то стреляют в людей хладнокровно и метко,
И сестричка в слезах заправляет кишечник в живот.

Мегаполис не спит - первый грохот трамвая, простите,
Суета городских поселенцев тряхнула кровать,
Ну а где-то лежит...

Кап-кап-кап, кап-кап-кап,
Дождь прошёлся по стене.
И дождинок сотен лап,
След на ней и на окне.

Кап-кап-кап, кап-кап-кап,
Во дворе мотор шумит.
Чёрный и большой пикап,
Фарой жёлтою глядит.

Кап-кап-кап, кап-кап-кап,
Рядом с домом детский сад.
Малыши за руки пап,
Взявшись, в детства мир спешат.

Кап-кап-кап, кап-кап-кап,
Скользкий, мокрый тротуар.
Путь опасен для растяп,
Что спешат как на пожар.

Кап-кап-кап, кап-кап-кап,
В окно смотрит в дождик кот.
Ловит капли, цап-царап...

И вот стою я на сцене,
Ноги на ширине плеча,
В блоге у меня замена,
Песню начал, дико рыча.
Так выдавал под фанеру,
Куплет в рифму гип, гип-УРА!
Толпа той песни манеру,
Подхватила и понесла.
Все от неё в экстазе,
Руки приподняли вверх,
В их головах сдвиг по фазе,
Мелодия из высших сфер.
Бренчит и воет гитара,
Ноет электро барабан,
Потухли софитов фары,
Так это же психо-дурман.

Мне бы тоже укрыться пледом.
Взять бы в руки какао стакан.
Но я еду зачем-то следом.
По дороге на автобан.
Тихо, молча, шуршащие шины.
Фары слепят меня в ночи.
Пролетающие машины
Говорят-скорость переключи.
Я лечу и порывы ветра
Что-то шепчут, как шины мне.
Я накручиваю километры.
Не сидится мне в тишине.
Трасса, даль, как обычно, так далее.
Я лечу километров под двести.
Упакован в коробке из стали я.
Чтобы быстро быть мне на месте.
"Не лети, не лети слишком...

Автор: Виктор Ягин

За горизонт уводит нас дорога,
А ночью льётся под колёса в свете фар.
Уверены в себе - лишь лёгкая тревога
Пульсирует в мозгу словно радар.

Мотор надёжен, крепки наши руки,
Что держат ласково-небрежно руль,
Обнявшие жену как в крайний час разлуки,
Ведущие семью сквозь шквал житейских бурь.

В палящий зной, и в дождь, и в непогоду
Крутить баранку совсем нелёгкий труд:
Зимой и осенью,в любое время года
По всем дорогам дальнобойщики идут.

Идут колонной или...

Навязалась на мою, на мою головушку,
Боль свирепая и мне, мозг буравит мой.
И не радует меня, даже ясно солнышко,
Со своей сегодня я, в ссоре с головой.

Эх разочек бы слетать, на другу планету,
Посмотреть со стороны, на наш шар Земной.
Надоело мне на нём, здесь бродить по свету,
И ругаться со своей, глупой головой.

Вдалеке на автостраде, жёлтая машина,
Фары яркие горят, а в ней едет кто-то.
Далеко не разобрать — дева, аль мужчина,
Да и впрочем мне того, знать и не охота.

Мне б...

Он ждал, но не дождался новостей,
как матери с войны - своих детей.
Теперь все чаще он ходил к каналу,
где уточка за селезнем вилась,
какая-то таинственная связь
его с водой речной соединяла.
Он более не чувствовал тоски,
тоска исчезла прежде человека,
лишь фонарей яичные желтки,
как сахаром облепленные снегом,
качались над гранитной мостовой
и отражались в аспидных наплывах
воды, густой, как масло, но живой.
"Я не один, - он думал,- Бог со мной,
все связано со всем и мир един,
и...

Тогда скажи Наследнику, Жильяр,
что ежели он вздумает проститься
и дымный свет автомобильных фар
вдруг выхватит платок императрицы
или на стенке бурое пятно,
то пусть он не кричит и не боится,
подвал заасфальтирован давно,
над ним трамвай проносится, как птица,
тот красный электрический трамвай
домчит его в урочище, за гать,
где в самом центре топи, так и знай,
и сестры, и отец его, и мать
как будто на купании в Крыму,
вот только лица срублены прикладом.
А впрочем, нет. Не говори...