Фанта за дверью

Поземка вновь летает под ногами,
Морозный ветер просится в лицо,
Так медленно зима идет, шагами
Ее насквозь пронизано кольцо,
Оно еще зовется горизонтом.
Деревья принимают первый бой,
Они остыли и не знают толком,
Какой мороз назначен им судьбой.

Метет поземка розами асфальта,
Мельчайший снег вихрится и шалит,
Сегодня ему выпали все фанты,
Сегодня он с морозом словно слит.

Он играет на валторне –
Ветер, бурю, наводнение
И ветра – на флюгер-горне
Усложняют сочинение.

Оркестровка не простая –
Тысячи прошедших лет
И колышется густая
Пыль истлевших эполет.

Занавес под звуки – выше,
А софиты – ярче, ярче,
И волны сияют крыши,
Ритм – быстрее, жарче, жарче…

И на пике поцелуя
В алые уста зари,
Он, танцуя и ликуя
Гасит ночи фонари.

И созвездие как рыба
Бьёт искрящимся хвостом,
И тепла роняет глыбу,
Солнца веселя фантом….

Эти игры неземные...

В красном тумане бессмыслица, в маске великого смысла.
Воду живую ведром не черпать, да и радуга - не коромысло.
Копии множатся, клоны задорные, приторно сладкий фантом,
фантик цветистый -одежка дешевой конфеты, понты и облом.
Все на продажу! Кому паутинной рутины? Почем нынче тина?
Вам килограмм пустоты и консервы весеннего сплина?
В этом театре безумном -Спешите! Последний сезон!
В этом саду сорняковом - стригут под нулевку газон.
Шарик, надутый невежества смесью, остались минуты...

Святого бога бродит тень
Среди обманчивого смога.
За ним гонялся целый день,
Но нет там истинного Бога...

В погоне мерил я версты
За ускользавшим миражом,
А руки так же все пусты,
А призрак вновь за рубежом!

Погоня так азартна и заразна -
Реальность напрочь позабыта,
Бежать от этого соблазна!
Кончать кормежку паразита!

Велик и всемогущ фантом,
Но часть того что есть на чердаке!
Как кот гоняюсь за хвостом!
За тем что есть уже в руке!

Построен был моим воображеньем,
Но...

Говоришь о тоске и обиде на весь этот мир,
Будто бес поселился в душе и царапает, гад? -
Примостился внутри, кровь сосёт, как заправский вампир.
И заснуть не даёт – начинает ночной маскарад.

Мне знаком, и давненько, подобный душевный разлад.
Я не знаю пока, посоветовать что, хоть убей,
Сам с трудом пережил депрессняк две недели назад.
Целый месяц хандрил, был нахохленный, как воробей.

Не послать ли тебе меланхолию эту к чертям?
Обзвони всех забытых друзей, пригласи их к...

Почему целый день, как обижен, молчишь,
Струны внемлют настрою и плачут,
В небе осень плывёт, отрываясь от крыш,
Не поможет решить нам задачу.
Почему ты всегда только вечеру рад?
Принимая язык эсперанто.
В переносицах гор расплескался закат
Мандарино-лимоновой фантой.

О мотылёк, ты глуп как прежде
Сиянье света лишь фантом
Когда сольешься ты с огнём
Погаснет свет твоей надежды

Ты возвратишься в пустой дом
Тебя не встретит в нём ни звука
Лишь тишина, а в сердце ком
И на душе чернеет скука

О мотылёк, ты крылья сжёг
Рубец в твоей душе остался
Ты залечил его как смог
Но духом ты ослаб и сдался

Но искорка огня в душе
Погаснет лишь, в твоё забвенье
Лишь должен ты помочь себе
Достигнуть, точки озаренья.

Меж общего смущения эпохи,
Прекрасны в мире небо и цветы,
Прекрасна в мире ты -
иди вперёд, неспешно,
И пусть они трезвонят безутешно,
пусть!
Что лики стали серы, что отцы отцов - мертвы,
Изящный шаг и голос звонкий: без протеста,
без стесненья!
Алеют маки всюду, естеством себя полны,
И в песне этой гордость алых суть прелестна,
Волнению весны подчинена,
подобна локонам гуляющим твоим -
Распущена без трепета - словесно,
Да будто взглядом вознаправлена твоим,
Возрождена? Иль...

Плюс на минус.
Фальстарт на старт.
Поменять, руки взмахом,
А второй рукой вытащить фант,
Надевая чистую рубаху.

Вроде всё путём.
Только путь – слалом-гигант.
Соскочил – дал маху.
Зато сразу услышал, -
Какой-то бард
Задушевно поёт про птаху.

Может и к лучшему, иногда,
Вот так соскочить-выскочить.
Главное, чтобы не забыли нас,
Пролетающие мимо истины.
Главное чтобы не забыли мы
Повелительное наклонение.
И к тому же головы кивок
Гордое имел склонение.

А потом назад в колею...

В полночную медитацию
Спускается тьмы водопад.

На плечи ложится стагнацией
Межзвездный эфирный заряд,
Взрывающий стылое небо.

И тысячи жалящих искр,
Клюют непроглядное тело,
Змеясь в горизонта карниз.

Запачканный лунным лаком,
Замешан в смуглый фантом.

Впиваются в ноздри маки,
Сбивает сумбурностью сон.

И только смиренная флейта
Какой-то далекой веры
Молчит звездой неприметной
В созвездии черных мистерий.