Фаберже хвала

- Высот я взял уже немало,
Хоть я совсем не авиатор.
И стиль мой критика признала! -
Один хвалился плагиатор.

Когда враги признаются в любви,
Друзья твои изменят и оставят,
Судьбу свою на помощь позови,
Она тебя от худшего избавит.

Но как понять кто враг твой, а кто друг?
На это не хватает целой жизни,
В сомнениях проходишь тяжкий круг,
Чтоб отличить хвалу от укоризны.

Учись любить друзей и удивляться,
Врага же уважать, но не сдаваться.

Моя Украина сумела прижать,
Нет перспективы, пора уезжать.
Вон в зарубежье дальнем и ближнем,
Стали на Родине просто мы лишни.

Пахать за кордоном не сладкий вам мёд,
Кто не был близко там, тот не поймёт.
Дети на чужбине успели взрослеть,
Ради них и двинул, надо успеть.

Подняться, состояться так как мечтал,
Не добился, здоровье лишь надорвал.
Тяжко трудился и все пережил,
Чудом свалился, соломку подстелил.

Теперь не подняться подбито крыло,
Несчастный случай, но как повезло...

"…Богу не количество нужно, а искренность,
иногда проще вообще перекреститься,
но, чтобы от всего сердца!"
Протоиерей Дмитрий Смирнов


Раз прихожанин батюшку спросил:
Тружусь, порою, из последних сил.
Но возносить мне, Господу, не лень
Хвалу в своих молитвах каждый день!
И так же трудится сосед. Ни дать ни взять,
Нисходит на соседа благодать.
И молится, как я он тоже днями,
Но состоянья разные меж нами!
А в чём же дело, не пойму никак.
Быть может, делаю чего не так?

-- А...

Монашки две на рынке появились.
Сумели нужное купить, но припозднились.
Скорее поспешили в монастырь.
Поди, соскучился по ним псалтырь.

И в полумраке говорит сестра:
Идёт за нами, кажется, мужчина.
В столь поздний час один у женщин страх.
Нетрудно догадаться в чём причина.

Решили разделиться две сестры.
Избрали разные пути-дороги.
Пришла одна монашка в монастырь.
Спешили за другой мужские ноги.

Сестра молилась за сестру, ждала.
И праведная перед ней явилась.
Спасибо, Господи...

Не читайте, меня меж строчек,
Я открыт — без двойного дна.
А меж строчек — души кусочек,
Теплом дышит из них она.

Не хочу ни похвал, ни брани,
Не хочу угождать стихом.
Собирать придёт время камни,
Он поможет души теплом.

Нет ни слова с изнанкой тайной,
Нет намёка — не груб, но прям.
То весёлою, то печальной,
Всё как есть, скажу строчкой вам.

Но устроен так мир — повсюду,
В одинаковых слов узор,
Своё вложат и видеть будут,
Иль хвалу себе, иль укор.

Не судите — назад...

Когда
обещания
с
прошлым
расстаться
признанием
лягут
на
стОл
уже -
не
буду
ни
людям
уже,
ни
инстанциям
я
ничего
не
должен.


Пока
же,
в
защиту
утерянных
благ,
без
всяких
на
то
обязательств,
и
мой
до
сих
пор
развевается
флаг -
мне
много
о
чём
рассказАть
есть.




1.

Мы
слуху
вполне
доверяем,
когда
и
в
шёпоте
он
и
в
оре
себя
насаждает
и
дни,
и
года
всепризнанно
априори...

Не пугает неизбежность,
Но её неотвратимость,
Душ нарушив безмятежность,
Гонит праздных дней беспечность.
Показав что нас значимость,
Незначительна пред Вечным,
Что малы мы и конечны.

Снова мысли обо всём,
В голове звучит их хор.
Песнь о малом и большом,
Голоса их поют в нём.
И степей родных простор,
Горизонты в песне этой,
Расширяя, греет светом.

За окошком голосисто,
Весну хвалит соловей.
Как же время летит быстро,
Промелькнула жизнь как и'скра.
Время нас состарит в ней...

Каллиграфия ветра, угаданное описание - жизнь...
Здесь мы оборачивались и смотрели как ветер меняет узор сплетений,
Узор разрывов в пробелах отрешенного перехода,
Где мы приходили "сказать всё"...
Если писать строго, то ничего не останется пониманию.
Печаль багряного взрыва вскрывает штрихи...
Закон грамматики тела всегда обещает время.
Кружили лепестки пепла, цвел огонь, таяло на губах слово...
Всего лишь хвала воплощению - эта осень, зима, лето, весна...
Всего лишь мгновение быть...

Который год, как сам не свой,
задумчиво, по жизни бродишь...
И, видно, всем ( Ведь не хмельной! )...
Но вот чего-то не находишь...,
минуя, будто круг, в себе,
знакомый что ( Довольно многим! )
и ждёшь, опять..., порыв в судьбе,
но он, судьёй смиряет, строгим...,
диктуя очевидный путь,
проторенности дум, лишая,
где ты ( Тоскуя ли, чуть-чуть? ),
как будто бы с иного края,
стремишься к таинству вершин
( Где Заратустра, словно с бюста! ),
от Ницше, с глубиной низин,
к равнинам дна...