Фа-диезом

Семь красок единятся в белом цвете
и жить, они, в гармонии согласны,
и, только вместе, обретают счастье,
и друг за друга завсегда в ответе.
Семь нот звучащих, музыки основа,
скрываясь в белых клавишах рояля,
под чёрными, полутона теряя,
и, вдруг, диезы обретают снова.
Какая это мудрая система,
всё относительно, так просто, гениально,
как только заменяем мы тональность,
тон основной становится химерным.
И в жизни, так случается, порою,
На белое и чёрное условно,
мы, упрощая, просто...

Я сюда пришла лазоревым
Ребенком
Попрощавшись
С многомерностью миров
Испытаньем жизни
Исправляю
Искривления предназначений
Данных мне давно
Вечность раздробила
На отрезки
Воплощением поделила
Восприятие реалий
На земле забыла
За завесой тайн
Укрылась
Серебристая душа
Перепадами депрессий
Убегаю от себя
Растворяясь в дымке дней
Истины чужие разрушая
Ускользаю в темноте
Ночей

Мне надо быть разной
Светской и праздной
Земною простою
Простоя ни дня
Мучаю мучаюсь...

Сияет радуга-дуга,
под нею стелются луга,
и ивы кончики волос
в речной обмакивают плес,
и солнца предвечерний луч
ныряет в реку из-за туч,
и тянут руки в небеса
дождем омытые леса,
и я у неба на краю
туманы волглые крою
на слов неброские отрезы
и песен звонкие диезы.

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...

Ирочка Воронина
Ела макаронины,
И свистела Ирочка
Макаронам в дырочки.
Дула, дула в майонез
Ноту ля и фа-диез.
25.02.09

Дима сел за фортепиано,-
Замерла на кухне мама:
Будет Дима музыкант,-
У него большой талант!
Ах! Как он выводит гаммы,
У кастрюль мечтает мама:
Может, будет композитор...
Надо б в стирку кинуть свитер,
тут почистить, там убрать
И, чтоб Диме не мешать!
Не скулит под дверью Норта,
Тоже слушает аккорды,
Вся сознанием полна,
Что должна быть тишина.
Пусть друзья мячи гоняют,
Сын старательно играет
Гармонический минор,
Фа диез и фа мажор.
Ах, Какой сынок у мамы!
Самый умный, самый...

Чай на кухне.
Лампа низко.
Из окна безбожно дует...
Ты найди себе другую
душу, чтоб в ладонях стиснуть.
А моя - отжатой губкой
то ли спит, а то ли сохнет.
Урони её – не охнет,
только об пол цокнет хрупко.

Если нет любви взаимной,
брать её взаймы – жестоко.
У меня, пойми же, столько
женской нежности наивной,
что её уже не спрятать,
как листву под первым снегом.
Скудной манной сыпля с неба,
пандемийно осень стряпать
станет сырость постных будней,
дождь хлебать со снежной солью...

Звучала музыка чуть слышно,
Из лепестков цветущей вишни.
Сидели нотки на тычинках,
Все по ранжиру- важно, чинно.

Вдруг пчёлка села на цветочек,
А рядом с нею – мотылёчек.
Хотелось кушать им, и только.
Не жаль им музыки, нисколько.

Всех ноток сдвинули с мажора
И сами сели – вот умора!
Басовый ключ из мотылька,
А пчёлка – соль–диез слегка .

Пыльцы набрали и нектара
И улетели, без скандала.
Пчела вернулась в улей с мёдом.
А мотылёк – опять в полёте.

Цветы у вишни опадают...

Дождик плакал навзрыд,
гулко хлюпал по лужам,
обалделые тучи
косились на лес,

позабыли про стыд
(а зачем он им нужен?)
брали ноты покруче,
чем солнца диез.


В будне серого дня,
в суете и мельканье
плакал дождь, свысока
проливаясь на нас...

И тогда у меня
появилось сознанье,
что опишет рука
красоту милых глаз.

Мой, очарованный мечтаньями, каприз
Летал над клёнами, чирикал с воробьями.
Он ждал весну, он падал яро на карниз,
Стремясь разбить ледышки под лучами
Светила зимнего, и вытопить капель.
Хотя б одну, звенящую как луч, диез-ку.
Поближе к марту станет, может, песнь капелл
Пернатых жителей, обрадованных блеском.

А снег искрился, ветер разносил мороз,
Прозрачной струйкой дым за ним вослед стремился.
Покров на крыше с каждым днём всё выше рос.
Каприз отчаялся и, до весны, влюбился.