Её склепу

-1-
В глуши здоровой сын небесный, как будто просто почивал
Обдумывая смысл событий, вращающийся карнавал
Направленный или как хаос бездарный или гений культ
Он был ужасен и коварен, завистлив, нагл, развратен, вздут

Невежествен, заметно бледен от истощающих страстей
Во имя гибели в сансаре от Господа не ждя вестей

И опускаясь хаотично глубже, ниже
Cгнивал зло душами-телами скрупулёзно
Осмысленно, подопытных избравши роль
Ошибочно, отчаянно и слёзно

Блистая красками немыми или...

Но фарисеи уж прислали
К Нему своих учеников.
И те Иисуса вопрошали:
"Скажи нам без обиняков,

Должны ль на Римлян мы работать,
Чтоб им оружие ковать,
И позволительно ли подать
Царю нам Римскому давать?"

Он превосходно им ответил,
Их души взглядом отворя:
"Чей лик на пошлинной монете?"
Те молвят: "Римского царя".

Тут Он сказал: "Запоминайте
Теперь на многие года:
Царю царёво отдавайте,
А Богу - Божие всегда".

Тогда законник, искушая,
Спросил, в надежде на успех:
"Учитель...

Иисуса между тем к Пилату
Поутру в узах привели,
Поскольку смертную расплату
Исполнить сами не могли.

К тому жена сказать послала,
Когда он сел судить Его:
"Во сне я много пострадала
За Арестанта твоего.

Толпы не слушай оголтелой,
Внемли прошенью моему:
Худого ничего не делай
Правдоучителю Тому".

Тогда Пилат сказал Иисусу:
"Так что ж, Ты Иудейский царь?
Мне не нужна сия обуза:
Когда б Ты просто был главарь

Бандитской шайки, я имел бы,
Что в деле этом применить,
Но...

Я пойду покурить, это значит, вернусь я не скоро...
Сигареты? Да нет, на дворе - ароматы весны!
Я и в небо пошёл бы с упорством дурным фантазёра,
у какого запасы духовные истощены...
Я пойду подышать синевою бескрайнего неба,
на дворе помечтаю с печалью о высших мирах,
и о том, что однажды я вырвусь из бренного склепа,
чтоб вернуться в обитель Христову под звёздный аншлаг.
На завалинке, словно старик от бессилья, присяду
и вдохну по возможности больше весны аромат -
я сегодня телесно...

Одиночество... Этот Господень бич
Из всех прочих себе выбирает дичь
Послабее и влёт Божью птаху бьёт,
Чтоб вернее её оборвать полёт.
Дождь и град ему в помощь и тот отбор,
Когда счастье сильнейший крадёт как вор.

В полнолуние выть не устанет волк,
Если он, как луна, в мире одинок,
Раз подруга его от него ушла,
За душой нет и ломанного гроша,
Чтоб хоть каплю купить, одолжить тепла
У других и забыть ту, что в ночь ушла.

Одиночество... Этот тяжёлый крест
До конца дней нести нам не...

О, сколько вас, кто погубили
Свою любовь рукой своей,
А после попросту делили
С себе подобными постель.

И сколько вас, кто прах любви
Всю жизнь хранил в сердечном склепе,
С угасшим счастьем vis-a-vis,
Под гнетом бесконечных сплетен.

Но сколько б люди не твердили,
Что нет любви, что счастья нет -
Любовь, лишь укрепившись в силе,
Опять рождается на свет!

Туманность взгляда брызгает сырой волной и тиной,
чешуйками холмистого прибрежного песка,
бутылочно-индиговой прохладой, соленым инеем
святилища заката с престола Посейдона.
И ты идешь, грузнея вкусом рома, глиной
смуглого лица, под зонтом кипарисового сна.
Оранжерея бархатного тлена страстей,
скрип чаек, шипящей пены сода

полощет твои ноги. А у нас, зима…
У нас жжет обнаженность на кремовых полях,
в тряпье дорог простывший зуд авто,
по улицам капель стеклянных взглядов
и вечер...

Когда говорить ни о чём надоест,
И не о чем будет за кружкой судачить –
В квадратную клеточку впишется крест,
И барин черкнёт. Ну, а как же иначе?..

Никак. Рассыпаются пеплом нули –
Мишень по-восточному щурит глазища,
Но будь даже трижды премудрым – Улисс,
Отбегавшись, сам приползёт на кладбище.

Позорно – дрожать, торопиться – смешно, –
Себе рыть могилу – не царское дело,
Настанет черёд, бросят в яму, на дно,
А в память запишут пушистым и белым.

Любовь не для склепа и...

Мощным змеем вползло в мой склеп
И сдавив, приросло одиночество,
Отобрав мой последний хлеб,
Прошипело слова пророчества.

Кольца жирные тела змеи
Впились в кожу, сжигая нежную.
Чешуя кандалами гремит,
Заковав мою душу грешную.

Не уйти, не уснуть, не вздохнуть,
Не сбежать, не найти убежища,
Только в черный провал нырнуть
Глаз змеиных, магнитом режущих.

Боль забыть, стиснув зубы, ждать
И скрестить шпаги взглядов с демонным.
И внушать, приказать уползать...

Я помню иней цветов на пальцах
и радугу первой усмешки
сентябрьских рощ.

Лето, что мы схоронили
в сердце озерной памяти,
оно будет ждать нас
на следующей
остановке,

оно будет петь нам
метелью листвы
под ногами,
как непреходящий ветер.

Уснет шелкопрядный прилив
бирюзы и шафрана,
фужеры наполнив дождем
в плеяде остывших рек,

тенью скользнет
под сырую кожу луны
изумрудный пепел –
вальс мотыльковый парковых склепов.

Бескровная влага
небесной росы
утолит
свою жажду...