Евро в моде

Как поэтичны оправданья
Всех палачей!
Народ еврейский, народ библейский,
Ты чей? Ты чей...

Судом неправым, клеймом тавровым -
На век - печать!
Не от того ли в глазах еврейских
Живёт печаль...

Не от того ли краснеют маки
Весной в полях?
И след кровавый остался в душах,
Соль - на губах...

Но, как бы ни был, твой враг
Коварен, хитёр, жесток.
Твой путь в Израиль, Иерушалаим
Лёг на Восток!

Потомкам гордых маккавеев
По вере - Храм.
Коль Богом избран ты быть евреем,
Простой...

Я - парень из еврейского квартала
Родного сердцу города Москвы.
Евреев было здесь всегда не мало.
И тех не мало, для кого они - жиды.

В России выбирают Президента...
За право стать у власти, меж собой
Спорят за народные проценты,
Знакомые уж всем еврей и гой.

Народ как будто бы устал, и в нетерпении
Желает свергнуть тот оплот медвежьих лап,
Что между строк в любом стихотворении,
Где модернизация и краб.

Народной воли не забыты устремления,
И русский дух всё так же где-то жив...

Одесса – бывший Хаджибей,
А одессит в душе еврей.
И я, скажу, не лыком шит:
– Я и еврей, и одессит.

Да, были в жизни моей драмы,
Остался рано я без мамы.
И всё же есть у меня мать –
Одесса-Мама, дай обнять!

Я недавно в Мерседесе
(Мерс - ADSL-модем)
подлетаю к поэтессе:
"Поболтаем?" "Без проблем", -

та любезно согласилась,
но потом я долго ждал.
Думал: "Может, позабылась?
Или я не то сказал?"

Погонял на Мерседесе
на просторах веб-сети,
возвращаюсь к поэтессе -
но не смог её найти.

"Это что ещё такое? -
в возмущении сижу, -
настроение плохое
или плохо я пишу?"

Покатал ещё по Нету,
почитал стихи чуть-чуть,
возвращаюсь, жду ответа…
Сердце замерло - аж жуть.

Поэтесса, без...

Одиночество?Свобода?
Как угодно назови...
В нашем мире - просто мода
Нету ценности любви.
Ты в нее,конечно,веришь,
Ты не зря читала книги,
Дневнику себя доверишь,
Вот возьми туда и прыгни -
Прошлое в восьми страницах,
Да ну густо...Не успела?
Где же притчи о синицах,
Журавель...- какое дело?!
Да так просто пролистала
Нет имен,ни дат,ни смысла,
Ты себя не описала
Жить спешила очень быстро.
Значит назовем "свобода"
Ты и так сама с собой
Одиночество - без рода,
Дорогой дано ценой...

В прошлом осталась сетка-авоська,
И позабыли всюду о ней.
В моде пакет целофанновый, жёсткий,
Всё изменилось в мире людей.

Стали другими, мода и нравы,
Ценностей стала иною шкала.
Деньги — теперь в мире Бог самый главный,
Честь, стыд и совесть — теперь лишь слова.

Стало ходить, в церковь больше людей,
Но святых больше, не стало средь них.
Мир прагматичнее стал, не добрей,
Больше в нём стало несчастных и злых.

Больше в нём стало бездомных собак,
Нищих, бомжей, беспризорных...

Мы с мамой ехали в маршрутке
За сапогами в магазин.
Сидел напротив, в модной куртке,
Не то еврей, не то грузин.

Лицо красиво, как с картины,
Курчавый волос по плечам...
Зарос недельною щетиной.
В ручищах сотовый торчал.

Пытаясь позвонить кому-то,
Он долго кнопки нажимал.
Но вот без денег почему-то
Его никто, нигде не ждал.

Остался в прошлом шелест платьев
И шорох денежных купюр,
Гламурных дамочек объятья,
Костюм с иголки "от кутюр",
"Мягкова" вкус такой привычный,
И...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Нервным был и возбудимым
Иегова. За народ
Свой обиженный любимый
Кого хочешь Он дубиной
Пополам перешибёт.

Разом снять сомненья дабы
В том, Кто истинно велик -
Сильного в мгновенье слабой
Снежной сделает Он бабой
И растопит как ледник.

От убийства до кастраций
Племенной Бог преуспел.
От его возмездья акций
Море сделается Красным
От утопленников тел.

Спорить с Богом, что природу
Вызывать на смертный бой,
Где не избежать урону -
Говорили Фараону.
Не послушал… Ну, тупой...

За козла Белов ответит,
Раз героев он не чтит
И в Писание заметил,
Что совсем не в лучшем свете
Предстаёт порой Давид.

То проявит благородство -
Не пронзит царя копьём,
То на женщин поведётся
Иль в предел чужой вопрётся
С невоспитанным жлобьём.

Так ведёт себя порою -
Ангелок пред ним абрек.
Что сказать нам про героя -
Всё в нём, вплоть до геморроя,
Одним словом – человек.

Взять других, те ещё хуже.
У Саула нрав такой,
Хоть сдавай его в психушку,
Жизнь его как погремушка...