Емельянова Юлия

Темной соли карминные копи
На полотнах небесных картин
Океан возвеличат и топи --
Все горит этот черный кармин.

Ея гиблый орнамент слезами
Помрачен, видишь, вишней златой,
В барвы льда влитой, пред небесами
Он протек из иконы святой.

Мироточит иконная краска,
Горней слотой ее не залить,
Коемуждо посмертная маска,
Фарисеям не время юлить.

Из обитого смертью потира
Не испить уж ни слез, ни вина,
Плачет приснотяжелая лира,
Сладок мелос, ан кровь солона.

Шелест слышен, сие...

Пушкин не приснился тоже, ничего, мой сон
вельможа, не оставил, память дочь, повторяла:
"выйди прочь", пушкин, лермонов и гоголь,
достоевский и толстой, чехов, горький все
гурьбой, не явились в сон ко мне, только
мячик, он в окне, разбивает звон стекла,
в дребезги, и все дела, или нет? наоборот,
все явились,полон рот? и артлиб,и пудель арчи,
блин курчавый, врун и вор,мысли всплеск её за-
тор, и козлов, и джорж миндоза, и сократ, и сам
спиноза и оливия,и ольга,юрик,дая гвалд пустой...

На клочках субмарин
март дрейфует над гребнем столицы.
В голограммах витрин
появляются постные лица.
Дни рождают мечты…
убивают и снова рождают.
Снег летел с высоты,
а теперь эти снеги растают:
в придорожный прибой
угодят, по шоссе заструятся.
В центре лужи рябой
наши души с тобой искривятся
и с парковочных мест
поплывут в край ромашек и лилий,
где судьба – это крест
из зачёркнутых, высохших линий…
Снова встанет вода
и от неба замкнётся к тому же.
А под кромкою льда
будут...

Моё счастье заплутало,
может вовсе запило)
То летало,то ныряло
и устало -не дошло.

В тёмном лесе,в русском поле
Закрутилося юлой
Моё счастье-недотрога
Тормознись,явись,постой..

Эх гуляка,где ты? что ты?
Пыл уйми свой отдохни.
Да присядь вздохни тихонько
И меня приобними.

Посидим за чаем с мятой
Поболтаем о былом.
Чудо счастье-недотрога.
Адрес знаешь,жду в мой дом.

Аве тебе, Юлий Цезарь! За все июльские ночи,
Согретые нежным дыханьем и рваным сердечным ритмом,
Казни, неистовый цензор, но с ним только сладкие строчки
Останутся в мирозданье – я ухожу с поле битвы.

Аве тебе, победитель! Я выпила этот месяц,
Как в жаркой пустыни флягу, глотая последние капли,
Он ангел и искуситель, и вкусом, и словом не пресен,
Приветствую белым флагом, мир только с ним не поваплен.

Аве тебе, император, меня наградил ты июлем,
Сверкали медные трубы на солнечной...

В краплёной колоде идеологий
Козырем будет не та что мудрей,
А та что попроще, понятная многим.
Нет логике места в безумной игре.

Толпа не приемлет научных теорий.
Не нужен ей чётко продуманный план.
Приносят учениям мысли лишь горе.
Для слуха народа, все факты – изъян.

А хитрый игрок обратится к инстинктам,
К тем силам звериным, что дремлют в душе.
Ему не бывает ни страшно, ни стыдно.
Он знает, как пламя эмоций зажечь.

Он будет, как опытный карточный шулер,
Играть со словами...

Яков Есепкин

На смерть Цины

Пятьсот двадцать четвертый опус

Ефраим и Вифания спят,
Кора бледные розы лелеет,
Побиенные тще возопят,
Остие их в обсидах белеет.

Не успели к фиванским столам,
Хоть с младенцами яды пригубим,
Мел нейдет вседворцовым юлам,
А и мы одиночество трубим.

Где еще колоннады темны,
Где безсмертие Ироду снится,
Узрят лишь фавориты Луны –
Кровью нашей серебро тиснится.

Пятьсот двадцать пятый опус

Золотую парчу гробовой
Хною феи тиснили иль черви...

Утро, без дыма и без огня, настоящего
прошлого и будущего тьма (припев- мир)
слит, и объединение сил, в один конгло-
мерат и массив, пикет (брикет и пакет)
сразу, и не разбить, и не склеить фарфора
вазу, (династии мин?) и не надо корзин,
(виноград, хурма, дыни), вин разных раз-
лив и поныне, нож и скальп снят, уже в
туле на вираже или в йошкар-оле.
- В июле?
- (Юле), оле, или кате?
- Наде нате, плей и лей сразу, ну типа нали-
вай и её заразу, без зожа (царя) в голове….
на краю...

Там огород казался садом дивным,
Наполненным неведомым зверьём,
Сарай убогий замком нелюдимым -
Рождались страхи шорохами в нём.

Там небо ежедневно трепетало
Крылами белоснежных голубей,
Малины спелой было вечно мало -
Тянулись ручки меж листвы за ней.

Вертелась там юла и мягкий мишка,
Попав в объятья, помогал уснуть,
И словно разукрашенный из книжки,
Котёнок забирался мне на грудь.

Бетоном зданий заросло то место -
Кричи АУ – его не отыскать,
Фантомной болью оживает детство...

Он не юлил в эпоху раболепства.
Будил сердца напором слов горячих,
От слепоты давал заблудшим средство
И помогал с колен подняться зрячим.

Он Человеком дела был и чести,
Своим, родным по духу нам и крови.
Но в благодарность на высоком месте
Воздвигли люди памятник … корове.

На бронзу средств народных не хватило,
Что миром Человеку собирали.
А «Зорька» молоком Его поила
И духом овевала – суть морали.

СметлИвости не надо нам учиться.
Коров не будет – выкормит волчица.

24.03...