Ели

Поезд медленно уходил.
Из меня вытекала сила:
Сердце рвалось к тебе из груди,
И слезами глаза затопило.

Еле вижу улыбку твою
И ладошки любимой взмах.
Только-только мы были в раю -
Жив еще поцелуй на губах.

Нам одною предписан судьбой
Этот тысячеверстный барьер,
И проверка разлукой с тобой
Самой стойкой из наших вер.

Эта вера - через толщу веков
Долетевший к нам яркий свет:
Это наша с тобой любовь,
Это наш с тобою секрет.

Вечер тлеет волнующей дымкой,
вновь прохлада вступила в поля,
и в лощине, меж сосен и елей,
расстилается песнь соловья.

Засыпает под трели береза,
что сегодня шумела листвой,
снятся сны ей о росте высоком,
стихло соков движение. Покой.

В аромате чарующих звуков,
эхом слышу биение сердец,
так Земля испускает томление,
чтоб остыть ей в ночи, наконец.

Я взобью ей перину ночную,
звездный луч ей расчешет леса,
постучавшись, взойдет полнолуние,
напоив белым светом меня.

И от...

Ухожу, в тумане грусти,
Растворясь в тишине.
Знаю я, что ты не слышишь,
И мечтаешь ты не обо мне!

Раскидаю в черном небе
Мелким бисером мечту.
Пусть тебе расскажут звезды,
Что по-прежнему люблю!

Распахну я душу ветру,
Сердца нет давно уж в ней,
Подарил тебе с надеждой,
И осталась только боль!

Ухожу, а ты не слышишь,
Пусть прошепчет тишина,
Как сердечко еле дышит,
В том кольце, что у тебя!

На прощание взгляд на плечи,
Лунным светом положу.
Я ведь жил дыша надеждой...

Что за магическая сила
таится в женских именах!..
Вот кто-то вымолвил: «Люд-ми-ла».
И сладкий звон стоит в ушах...

Услышал имя я «Елена»…
и оказался в тот же миг
среди прибрежных волн, и пена
коснулась нежно ног моих.

«Мария» - это как святыня,
недолетевшая мечта…
Гром грянул в Иерусалиме,
И кровь закапала с креста!..

Мечта по имени «Татьяна»
меня уводит в мир лесной,
где земляничные поляны
покрыты утренней росой.

«Ирина» - красок многоцветье.
«Наталья» - розы лепестки...

Спешу по трассе я вдоль речки, речки Пинеги.
Качу на север смело, следом за пургой,
В просторах неба черно-, черно-, черно-синего
Луна встаёт над заметенною тайгой,

Незамерзающей блестит под носом лужицей.
Пустынна трасса – разошёлся Дед Мороз,
И, лишь порою, как-то, очень уж по-дружески,
Мигает встречный, жёлтым глазом, лесовоз.

Мечты на стекла наморожены узорами,
Их без проблем ладонью нежно отогреть.
Ты не грусти, дружок, ведь это очень здорово
Вот так катить на Норд и молча...

Эхом падает гомон ушедших столетий.
Еле жив, самолет сублимирует важность момента.
Тайный смысл, свысока, затяжному мазку на мольберте
Придает одинокий, - тем ярче, - голос рассвета.

Губы упрямо не соглашаются: хватит!
Мы привыкать и прощанья шептать зарекались,
Памятью густо надежду пересыпали
И вразумить обреченно постылую жажду пытались.

Образы, влившись в аккорды изысканных маршей,
Неумолимо собой вытесняя прозрачность,
Рвутся о тонкие догмы, - где тонко – там рвется...

В Диогеновой бочке души
Не дают постоянной прописки,
Потому не спешим разрешить
Постороннему сделаться близким.

К сожалению, мы не из тех,
Кто готов приютить квартиранта.
Наши бочки имеют успех:
Ложь прекрасней, чем голая правда.

Помани и опять обманись,
Приближённый окажется дальним:
Самый близкий доступный карниз
У тебя в Диогеновой спальне.

Мы не стали до боли близки,
Выбирая уют одиночки.
И за это ночами виски
Нам сжимает, как обручем бочки.

Еле видимый в прорези...

Опять к природе, к чистоте небесной,
к берёзам, к елям, к чащам и грибам,
и нет на свете красоты чудесней,
и нет милее сердцу и глазам.
Инет, конечно, тоже безупречен,
войти с ним можно в тундру и тайгу,
в пустыню, в мерзлоту и в вечность,
но, только жить хочу я наяву!

В твоих глазах я вижу нежность,
За всё тебе я благодарна...
Но расставанье - неизбежность -
Всего лишь время... так коварно...

Поймем с тобой мы с полуслова:
У нас похожие мечты.
Но в этом мире, пусть не новом,
Все дальше делаешься ты.

И время, жаль, не в нашей власти,
Остановить - не в силах мы...
Всё чаще мыслей рвутся части...
Всё дальше делаемся мы...

Слышишь шепот? Это Он,
Позади тебя колдует,
Ветром летним про любовь,
Еле слышно в шею дует.

Овевает тихо волосы,
С губ дыханием срываясь,
Опьяняя мысли голосом,
Кажется, души касаясь.

Ты в гипнозе, бесконтрольна,
Шаг за шагом, близко краю,
Ты в наркозе и не больно
Всю тебя Он забирает.

Из тебя же по кусочку,
Томно, сладко, навсегда,
Выпивает по глоточку,
Ты, слабея, шепчешь: «ДА!»