Елена ольховик

Ревущие волны бросаются с чёрным плачем на берег Святой Елены;
медные горы наливаются тёмным ядом; водянисто-больные деревья
сдирает тягостный грозовой шквал и швыряет в мёртвую пропасть.
Искрится жало тропических молний; молниеносная буря разносится
стоном лонгвудских стен, глубоким вздохом в конвульсивных рывках
пленённого, отрёкшегося императора. Приступы рвоты, смеха, страха,
бесстрашия; Атлантика пришла попрощаться с душою маленького капрала,
но глаза застыли, как бескровные камни...

Белые березы
прислонились к ели.
Те как на параде
в темные шинели.

Снег летит и кружит
два часа осталось.
До начала года
где все начиналось.

Где все начиналось
где не обманули.
В белые постели
не пустили пули.

И на до военных
снимках пожелтели
Белые березы
темные шинели.

Приезжай скорее, Дед,
Извини, что я пьяна.
Очень трудно столько лет
Ждать тебя мне до утра.
Как девчонка я в окно
Ночку целую смотрю
И тебя, мой Дед , давно
я совсем не нахожу.
Запах ели, блеск свечей
Нагоняет мне печаль.
Сколько вот таких ночей
В одиночестве! А жаль...
Верить в сказку до сих пор
Вроде глупость, все же я
Жду, когда ко мне во двор
Заскрипит вдруг дверь моя...
Я налью в бокал вина,
Сяду в комнате пустой.
Буду ждать я, Дед, тебя,
Мой любимый...

Твой Голос
таинственным знаком цветет
в средостеньи Пути,
в центре Креста – алою розой.
По Голосу Твоему, как по Лучу,
восхожу в миры Бога.
Голос вбирает меня,
как цветок в свою красоту,
тишиной говорящею исцеляет,
огненной нежностью обжигает.
Шёпотом тает,
крещендо святым пробуждает.
Звуки родятся и полнятся,
как прозрачные капли
на первозданном ветру.
Звуки цветом тончайшим сияют,
в радуге переливов
образы и миры рождают,
истину на чело льют.
Голос прощает и отпускает...

Гости ели,
Гости пили
Даже козочке налили.
А коза та опьянела
И салаты все доела.

Древней вязью руны сложу,

В Новогоднюю ночь их по ель положу,

Заплету, заклиная стихии Земли

В наговор на богатство: «Феу – твори!

Мне открой все затворы, Перт, и тайники.

Благодатно найти мне себя помоги.

Дай Беркана мне силу великой Земли,

Защищай и с семьёю меня береги.

Дай Отила мне крепость наследных путей,

Соулу мне освети всё и мягко согрей.

Дай Ингуз сил открытия сделать в себе,

Завершу руной Феу, скажу так, везде

Мне богатство даровано здесь и всегда...

Между пальцами огонь,
На губах любовный яд.
Ты готова, только тронь,
Снять мешающий наряд.

Голос просит быть смелей,
Грубой нежностью ласкать.
Дарит твой цветок елей,
Чтоб в него вонзилась сталь.

Руки сомкнуты в кольцо,
Прижимают, что есть сил.
Покрасневшее лицо,
И возможность укусить...

А затем протяжный крик
Переходит в громкий стон.
Я к таким вещам привык,
И ничуть не удивлён.

06.11.2016

Белою сказкой природа застыла...
Ели безмолвно и гордо стоят.
Даже зимой все так ярко и мило;
Снежные дали, как раньше, манят...

Санки возьму, да на белую горку...
Детство я вспомню в короткий тот миг.
Хочется жить, как и раньше – с восторгом!
Счастья лишь видеть радостный лик.

Тарас Тимошенко
01.02.2021

Время брошенных знамен,
время мыслей осторожных,
время радостей ничтожных,
век замолчанных имен.

Слышишь мерный перезвон?
Из прекрасного далёка
до тебя доходит он,
начинаясь раньше срока,

это по таким, как ты,
летней ночью полнолунной
плачут русские цветы,
словно колокол чугунный,

там, где вековые ели,
там, где дачные сады
васильки и асфодели
невозможной красоты.

лес врывается в окно
тянет ёлочные лапы
мягкий свет настольной лампы
золотистое пятно
отражается в стекле
словно шар висит на ёлке
дунет ветер и осколки
разбросает на столе
и за ветром полетят
стайки листьев в путь недлинный
паровозы засвистят
грустной дудочкой из глины
позовут в ночи – пора
в сон ли в дальнюю ль дорогу
гребщик лунную пирогу
отпихнёт крюком багра
уплывёт к себе в туман
облаков несущих влагу
а они на крыши лягут
на притихшие дома
и в беззвучье вне времён...