Его твоей талии

Я не хочу Тебя терять……. Больше…….никогда,
И взгляд не смею проморгать, отныне,
Улыбка твоя сводит так с ума,
Таких, как ты, нет больше в этом мире…

Не говорите больше о любви,
Глаза горят, твердя мне об обратном,
Есть просто Ты, есть просто Я,
Мы два глупца, не доверяем фактам.

Ты нежная, волнуешься при встречи,
А мне ужасно хочется прижать,
Обнять тебя за талию покрепче,
И больше, никогда не отпускать…

Одно хочу я донести с печалью,
Как трудно мне порою вспоминать,
Тот...

О, эти письма из Эдема,
кожей к коже...
Жди поздний синий,
Пей огонь... слова устали...
Ты, шепотом одетая во всё.
Все туже шёлк и строки на запястьях,
Вода прикосновений талых вод,
Крест-накрест... руки и...
И абсолютный звук пройдет мурашками
По обнаженным венам.
Мой бледный зверь
Ступает в лунное свеченье...
Кто знает ноты, тот не знает правду нот...
Кто знает форму, тот не знает
Осенних бабочек касавшихся огня.
Мои стихи к тебе, мои тебе стихи... в них я горю...

Я все смогу, я все преодолею,
Я излечусь от прошлого совсем.
Я верю в доброту, а зло ─ ЖАЛЕЮ,
Я искренне прощаю ВСЕ и ВСЕМ.
Предательство, обиды, лож, измены
Я отпускаю раз и НАВСЕГДА.
Переполняют душу перемены,
Уходит грязь, как талая вода…
Я избавляюсь от дурной напасти ─
ПРОЩЕНЬЕ очищает мою кровь…
Я исцеляюсь… ощущаю СЧАСТЬЕ,
Прозренье и вселенскую ЛЮБОВЬ.
Олег Гаврилюк

Синя девица. Ой! Дева синяя.
Шла от омута. Вёдра в рученьках.
Тонка талия. Сиськи дынями.
Глазки чёрные. Словно тученьки.

Парень пьяненький увидал её.
Толь жива она, толь умершая.
Холодна как лёд. Всё равно встаёт
В горле ком, в душе тьма кромешная.

Протрезвел чувак. Убежал в избу.
И принёс пальто бедной девице.
Не лежать молодке не гнить в гробу.
У печи пускай отогреется.

Ошибки не исправить в одночасье,
Систему росчерком одним не зачеркнуть.
Посулами никто не будет счастлив -
За сладким пряником последует и кнут.
И всякий раз. в предвыборных баталиях,
Так много и красиво говорят.
Ну, а народ, стянув потуже талию,
За гранью бедности который год подряд.
Нам трудно радоваться вашим достиженьям.
Безвиз и Томас от разрухи не спасут.
И ваши дети не участвуют в сраженьях -
В окопах не гниют и кровь не льют.
Америки подачки - вам в карманы!
Продали Родину...

Кровосмешенье красоты по дугам вен,
Магией смертных тронута Психея...
Звуча, как прежде, литерой нагой
Зачитывает поимённо семя.
На ход истории кровоточащих стоп,
На репетицию последнего катрена
Нам всем оставлено неосквернённым место
В той тишине, где ночевал покой,
Где черный лист весь белый от весны,
И мерзлых губ оттаявшие звуки,
Там, где цветет вино, и алые сады
Ложатся андрогинно в руки.
Свеча, вновь нежность бабочек твоя!
Как долго их тепло искало веру...
И Эрос и Танатос...

Я Вас любил до дрожи
Слов, языка, гортани...
Я останавливал воздух
Строками между нами.
В нимбе строки и хмеля,
В готике солнечной пыли
Я Вас встречал молитвой
Белой моей латыни.
Жала теней звуки лили
В прописи золотые,
Я Вас искал с колыбели,
Всуе, впотьмах, впомине...
В том замерзающее-рваном,
В том откровенно-молчащем,
Там, где полынь первозданна,
В той обжигающей сини.
Там, где слова первозванны
В неубиенных рассветах,
В месте немыслимо-тонком,
В плавности медленно-светлой...

Пролетела красавица зима!
В этом году она сильно мела…
Снега было в колено кругом,
Дети катались с горок бегом.
Сейчас солнце греет сильней!
Ручьи побежали здесь веселей…
Мороз гуляет лишь по ночам,
Примораживает по мелочам.
А как подымется солнце днём!
Мороз не в силах справиться
с солнечным, могучим лучом…
Тает снег под искрящими лучами,
Сбегая к Дону Батюшке ручьями.
Скоро наполнится он талой водой,
Сломает лёд, - зашумит Дон родной!
Пойдёт, пробивая дорогу вперёд…
С гулом...

О весна! Всюду таянье снега,
всюду хлябь.И от талых ветров,
с повесневшего синего неба,
солнце свесилось в кроны стволов.

Послезимье.Апрель на подходе,
на закраинах лопнул ледок.
С лесополиц течёт половодье,
в рыхлой жиже размытых дорог.

Хоть и лес и лохмат,и заснежен,
и снегами сполна окружён.
Но сильней,чем когда-либо прежде,
в чистом воздухе пахнет весной.

Отзвенели седые метели,
в понизовье застывших логов.
И трезвонят,трезвонят капели,
с крыш просвеченных солнцем домов...

Она была бубновой дамой,
А он червонной масти туз
И в глубине души упрямой
Сентиментальный, как француз.

Их познакомил вечер длинный,
Текла беседа-ручеёк,
И он вдруг спутницу невинно
К себе за талию привлёк.

А обнимал её так нежно,
Как может разве сын-бутуз,
Упомянув при том небрежно,
Что он потомственный француз.

Амуры вмиг достали стрелы,
Туз и опомниться не смог,
Как дама преданно и смело
Простёрлась у французских ног.

А он, не оценив поступка,
Продолжил глупый...