Его шуму

Снова человек стоит у моря
вглядываясь в ясный горизонт.
У скалы внизу вновь волны спорят,
вечный шум прибоя в них поет.
От лучей слепящих защитился
он ладонью, поднятой к глазам.
Над простором водным птицей взвился
голос, устремленный к небесам.
Было так всегда. Так будет вечно.
Голос волн и их простор влекут
ищущее сердце человечье.
Тайна нас самих сокрыта тут.

Упала с сердца горечь расставанья.
Как жаль: уже привыкла я к тоске.
Привыкла и к пульсации в виске,
И к иллюзорной муке ожиданья.

Но снова солнце, снова -как вчера -
Обыденные, будничные грезы:
Доносится веселье со двора,
Шумят в бору пугливые березы,

Друзья вокруг смеются и шалят -
Родные, как их долго не хватало:
Они горды, что я опять восстала,
И за ошибки вовсе не бранят.

Но в полночь, в ярко-звездную метель,
Когда Луна выходит в обозренье,
И я одна, оставшись в озаренье...

Проходят дни
А с ними тает календарь
Под небом ночь
И за окном шумит январь
Его метель
Одела белым все вокруг
И не уйти
Мне от её холодных рук

А завтра снова
Все с начала начинать
Во что-то верить и любить
И вспоминать
Не приходящую давно
В мой дом весну
Ждать, ждать:

Проходят дни
В них лишь меняется число
Все как один
Наверно это мне назло
А я мечтал
Что все изменится вокруг
Я ждал весну
Ту что придет на смену вьюг

Но завтра снова
Все с начала начинать
Во что-то...

По раскисшей полосе
поскользил и разбежался.
Наш Ан-2 во всей красе
в небесах нарисовался.

К майским праздникам домой
нас несёт стальная птица.
Два товарища со мной,
лётчик и бортпрводница.

Винт шумит, поёт мотор.
Самолёт на курс ложится.
В чувствах явный перебор,
голова слегка кружится.

Скрылся с глаз Хантымансийск.
Аннушка вперёд стремится.
Нам в Тюмень, в Новосибирск,
а затем домой в столицу.

Осень. Колокольчики звенят.
Меж собою листья бронзу прячут.
Ветви содрогаются от плача.
Воздух серый промокашкой смят.

Осень паутиной оплетает
Стылый сад, террасу, старый дом.
Свет в оконных стеклах умирает.
Даже ветер движется с трудом.

Дом молчит. Играет кошка с мышью.
Кошке скучно - мышь давно мертва.
Звон, сквозь мерзлый воздух еле слышен,
Четко разбивается в слова:



Подари мне, Господи, степь,
Подари коня под седлом.
Без простора я, Боже, слеп...

Меж явью и смутными грезами
увижу ли давешний сон,
что небо простреляно звездами,
как старенький дряхленький зонт?

Как в форточку, в мир сновидения
вливается запах грозы,
выкуривая из забвения
все то, что с годами забыл.

Забыл до поры и до времени,
пока не проснется нужда:
услышать - не Баха, не Генделя,
а просто - простой шум дождя:

Дождя, от которого мальчиком,
лишь только зажмуришь глаза -
под тростью зонта, как под мачтою
в шторма не спускал паруса!

Когда проливное...

Кто-то ходит по паркету,
Серебрит следами тишь.
Я, не требуя ответа,
Говорю ему: ""Не спишь?""

За стеною - завыванья:
Он возьми - да и всплакни.
Я, не требуя молчанья,
Говорю ему: ""Усни!""

Не послушен, шаловливый,
Все шумит, как ураган.
Кто он? Демон нечестивый?
Или просто хулиган?

Я встаю, бреду неслышно,
Выхожу из-за угла.
Вижу: старец цвета вишни
Плачет в ящике стола.

Ростом с малого котенка,
Да в зеленом колпаке -
Плачет, бедный, - горько, звонко.
Теребит платок...

Задумчивый и величавый
стоит, как памятник веков,
огромный дуб – веков начало,
авторитет для стариков.

Он спрятал под своей одеждой:
своей израненной корой,
такие факты жизни прежней,
представить жутко их порой.

Всё отпечаталось на кольцах
и на корнях и на ветвях
и сколько было добровольцев
услышать правду о веках.

Шумит корявый дуб ветвями
и, будто бы из далека
он шепчет старыми устами,
но не поймут его пока.

А на девятом этаже
Идёт гульба, все в ниглиже.
Несносный писк - девичий визг
С ума сведёт, напоит вдрызг.
Гитара ломно тянет нервы,
Соседи прячутся в чулан.
Студенты трутся о консервы,
Их скрип смягчает шум и гам.
На небе тучи скрыли звёзды,
Подальше прочь от суеты.
Луна не светит, как в запое,
В душе печальные банты.
Сидеть нельзя - заходят толпы,
Стоять - не долго, рядом враг.
Все этажи посбиты с толку,
А на девятом - сущий ад.

Грибы найдет, кто чаще ищет,
Кто в чаще хочет их добыть.
И вот, зимой (да нет, ЗИМИЩЕЙ!)
И я собрался по грибы.

Иду по лесу, ветер свищет,
По пояс снегу намело,
И лес, не лес уже, ЛЕСИЩЕ -
Столпотворение стволов.

А дальше - хуже, ветки – гуще,
На ветках иглы – тыщи тыщ!
И посреди еловой пущи -
Толпа откормленных ЗАЙЧИЩ!

Сидят, насупившись, в СНЕЖИЩЕ,
ГЛАЗИЩА щурят в полутьме,
И на меня, как волк на пищу
Глядят, а я - ни «бе», ни «ме».

Уже ТЕМНИЩА...