Его пустоте

Тишина, шаг в неё — в пустоту или в вечность.
Один шаг, может жизнь собой изменить.
В пропасть шаг — и падения там бесконечность.
Шаг наверх — и вершину сумел покорить.

Я шагнул, а куда неизвестно.
Ветер встречный и слёзы из глаз.
И что там — высота или бездна?!
Не решаюсь, шагнуть ещё раз.

Плохо если наощупь, бесцельно,
Жизнь заставит идти, ослепив.
А сама бьёт наотмашь, прицельно!
Боль свирепую, тем причинив.

Мне на месте стоять, на одном, надоело.
Сделал шаг и без страха...

Через мрак пустоты, безысходности тьму
Прорывается луч озаренья,
В мир несёт благодать, дарит пищу уму,
Воплощая в себе акт творенья.

Чтобы искру раздуть в чьём-то сердце пустом,
Над холстом наклонился художник
Рассказать о родном, пережитом, больном...
В том Господь ему первый помощник.

Он избранник, призванием горд... – Не скажи.
Приобщённому к акту творенья
Одиночество собственное пережить
Самому бы хватило терпенья...

А Творцу не хватило... Из глины куска
Он нас создал, с...

Наши души нараспашку поутру
Как рубашки на пронзающем ветру.

Искрутились, извертелись рукава –
Куда руки, ноги делись, голова?

Не впустую выкрутасы на лету
И лупцуют по мордасам пустоту,

Да болтаются как щепки не у дел –
От прищепки до прищепки их предел.

Но спокойна безмятежная душа -
До чего моя рубашка хороша!

И зачем нужна к рубаше голова,
Если есть у той рубашки рукава!

В тумане,зовущем,клубящейся серостью,
Забыться порой навсегда мне хотелось бы...
Уснуть, и не видеть преград, пустоты...
Эй, жизнь! Слышь ты!?
Я к тебе обращаюсь!
Ведь я так шучу...
Я не собираюсь свою драгоценную жизнь проспать где попало!
А эти слова значат лишь, что устала...
Я устала....

Мы в пустоту, в Ничто уйдём,
Нам жизнь дана всего одна.
Есть смысл наверное во всём,
Цель Бога людям не видна.

Идёт по жизни человек,
Живёт, а может просто спит?!
Недолог жизни его век,
Смерть всех когда-то победит.

Что есть реальность, а что сон?!
Себе вопрос вновь задаю.
Колоколов печальный звон,
У церкви долго я стою.

Меня когда-то в ней крестили,
В святую воду окунали.
Тем самым к Богу приобщили,
Меня его рабом назвали.

Зачем нужны ему рабы?!
Ведь он всё может сам...

Так в жизни иногда бывает,
Ты падаешь с разбега в пустоту
И воздуха в груди вдруг не хватает.
И им дышать совсем невмоготу.

Из ниоткуда вдруг печаль нахлынет,
Петлёй тоска вдруг горло обовьёт.
И от усталости душа и сердце стынет,
И жить не хочется, а сердце не поёт.

К нам почему-то мир жесток бывает,
Сперва тепло даст, а потом наотмашь бьёт.
Порой случается, что жизнь людей ломает.
Встречал таких я — в них печаль живёт.

Грустим мы все, ведь жизнь порой не сахар.
Но в мире...

Четыре стены и пустота,
А тишина надо мной смеется.
От счастья остались два мокрых следа,
От счастья, что нежно любовью зовется.
Две верных подруги, печаль и тоска,
Вальсируют в доме весь вечер и ночью,
Бессонницы тихо взмахнула рука,
Глаза не сомкнуть, даже если захочешь.
Так где же ты утро, и солнце, и свет,
Я маски примерю: улыбку и радость,
И миру начну улыбаться в ответ,
Чтоб только не видеть притворную жалость.

Зеленый чай... и терпкий рот
Низ живота щекочет.
Мне кто-то скажет полиглот...
И за спиной хохочет!

И руки возрасту покорны,
И на душе скребет тоска.
И все враги твои довольны-
В тебе как в яме пустота...

И кто мы, в этой бренной жизни?
Кому нужны? Куда идем?
И страх и боль не выносимы,
Но мы еще чего-то ждем!

Метель колючая воюет,
В колодце словно за окном...
И кто-то ласково целует,
А в горле жжется ком...

И все ответы на ладони,
Ты смотришь предсказания судьбы.
Обид...

Потерялся в тумане из снов,
Заблудился, пути не найти.
Частокол моих мыслей и слов,
Не пускает и мне не пройти.

Я кричу, но лишь эхо в ответ,
Передразнив, мне гулко соврёт.
А туман растворил солнца свет,
Там в тумане меня кто-то ждёт.

Плохо если туман впереди,
Цель не видно к которой идёшь.
Ты веди меня сердце, веди.
Ты ведь чуткое — ты цель найдёшь.

Кто-то правильный, чётко-холодный,
Мне пытается путь указать.
Разодетый, красивый и модный,
Только я не хочу таким стать...

Сжимаясь до состояния пустоты,
Ступаю по дну неба.
Опустошение вносит ясность, четкость
На призрачную свободу передвижений.
Февраль латает зимние бинты
Промозглым мелом.
Какая легкость,
Господи, и с тем, какое жжение
От недосказанности.
Лица, те же лица на монотонной
Чешуе попутных кадров.
Седое солнце греет будущими винами.
Луна потягивает праздность
Сном, иллюзией полночной смерти.
И что-то ускользает тенью алой
Закатных нимбов.
Мир сдавлен, стиснут, сжат
До состоянья комнаты...