Его попыткам

Ну да Бог с Вами, с Вашей любовью,
Мое счастье не в Вашей разлуке,
Вашу дочь теплый ливень омоет,
И солнце протянет к ней руки...

Я уйду тропой неизвестной,
К мечте своей, к тем самым звездам,
Я думаю так будет честно,
Хотя... Уже может быть поздно.

Но выбор мой сделан, пусть будет
Все так как решит Провидение,
Я знаю Господь не осудит
Попытку мою и смирение.

Желание внять и расставить
Все точки над i в предложении,
Я знаю Господь не оставит,
Меня и мое воображение.

И...

Март на исходе, но поля в снегу,
Ещё морозом ночи серебрятся,
Мальчишки, запыхавшись на бегу,
Кораблики пускают раз по двадцать.

Флотилия спускается ручьём,
Встречаются заторы льда и снега,
Их, устраняют длинным остриём,
Не прерывая радостного бега.

Нечаянная радость пролилась!
Открыла верба почки осторожно,
Весенняя попытка удалась!
Март на исходе, значит уже можно.

Душа моя, кораблик золотой,
Бежит в полях за талою водой.

Бьется в отчаянии в мир сквозь стекло,
Тугое озарение неминуемого осознания.
Время беспощадное истекло,
И заметить ее никто не в состоянии.

Не видно слез на лице сквозь олакреЗ,
Потеряны попытки донести ьвобюЛ.
Не в этом мире созданный интерес,
Ее звать манекен и Амур упорхнул.

P.S. Ее ладони -боли на стекле,
Оставят лишь узоры...

Вот так жизнь!
Угли-трупы в жаровне-стране!
Русские окружены!
Мне ещё не везло так на этой войне,
Это везение Сатаны!

Они никуда не уйдут,
Это деликатес жизни!
Я вырос не в городском саду
И теперь говорю с укоризной:
Опротивело язвительное жженье,
Этот деланный декрет о мире!
Те, кто ищут вдохновенья,
Не кочуют по квартирам.
В нашем плену, как после диетолога —
Холодное, голодное забвение.
Некоторых мы тащим волоком
На суд шариата и на погребение.
На войне жестокие забавы
И...

Пятнадцать лет - юнец!
Загробья мрачного певец.
Похоже, в морге был рожден
поэта русский гений.
Вся жизнь его - короткий сон
кладбищенских видений.

Гусиное перо
макал он, стоя у бюро,
в коктейль,
где трупный яд со злом.
И не было попытки
изобразить своим пером
подобие улыбки.

И нет друзей, подруг.
Во вред избыточный досуг,
страстями полный до краев.
Но страсти те не светлы:
сарказм, рождающий врагов,
влюбленность - без ответа.

Обманна, как блесна,
его томов голубизна...

Медленно сдаваясь, розовеет небо,
В наши сны врываясь, бьются быль и небыль.
Отогнав заботы, плотно сжав ресницы,
Все еще гадаем, что же нам приснится.

Может ждем успеха, славы и богатства
Или, что воскреснет человечье братство.
Может статься снится низменная повесть.
Вдруг чела коснется раненная совесть…

С болью смотрят в небо крыш худых заплаты.
Приглашают в гости нищие палаты.
Путником нежданным скрипнут половицы,
Крестятся в испуге старые девицы.

Юркие законы нужно знать...

Нелепая череда моих снов
Раз за разом не помню я их
Память мою застилает покров
Отражая в глазах и размывая их.

Нелепая песня из слов
Пропитанных банальностью
Похлеще почти забытых снов
Глухо отдающихся формальностью.

Нелепые звуки чужих голосов
Бьющих в уши очень страдательно
Строчки надоевших вопросов
Подобранных в рифму старательно.

Нелепые попытки угробить здоровье
Получая некую сладость от пытки
На плоскости жизни, безмолвье
Или ж затишье - разума остатки.

Нелепость...

Я, наверное, тебя выдумала,
Соткала твой образ из имени,
Разукрасила яркими красками,
Наделила всевозможными масками.
Окунулась в фантазии смелые,
Улетела стрелою в небо я,
Растворилась в тебе без остатка.
Расскажи мне, так в чём же загадка?!!
Разве ты не рядом со мною?
Нет полётов с тобой под луною?
Разве это не мы говорили?
Не любви ль у судьбы просили?
Я не стану искать оправданий,
Я не жду от тебя и свиданий.
Да. Наверное, это ошибка,
Ты – симпатии глупой попытка…

Царь Соломон, мыслитель доантичный,
Не просто так старался для людей,
А с целью, чтоб вели себя прилично
И с каждою прочитанною притчей
Серьёзней становились и умней.

Простому дать смышлёность, знанье умным,
Разумному совет - так думал царь,
Чтоб даже тот, кто рос ребёнком трудным,
Сумел постичь в загулах беспробудных
Загадки мудреца, как календарь,

И речь замысловатую убогих.
Глупцам лишь наставленья - звук пустой.
Начало всех начал есть страх пред Богом,
и тех, кто не идёт его...

Побудь со мной, неугомонный друг
Мы сядем рядом с бутыльком текилы,
Поспорим о путях безличной силы,
И препарируем тщету чужих потуг.

Лимон и соль. Салями и балык.
Цитируя себя и Кастанеду,
Мы выведем неспешную беседу
На уровень где молвит:«Пас!» язык.

Потом, когда уткнёмся в Никуда,
Откроем виски – не трезветь же ночью –
И убедимся твёрдо и воочью
В том факте, что анализ – ерунда.

Лёд и боржоми. Дюжина маслин.
Вся жизнь в полёте рухнувшей опоры.
Не истребить обидой наши...