Его плесени

***
Бациллы низких, разносимых по планете мыслей будут пострашней,
Чем едкий ядовитый смог, чем вулканическая пыль и удушающие газы,
Опаснее всеядной плесени, туч саранчи крылатой беспощадней и черней
И заразительнее самой проникающей губительной заразы!


***
Когда с экрана телевизора, страниц газет или с обложек популярных книг –
Через глаза – картины ада проникают человеку прямо в душу,
То ничего нет невозможного, особенного в том, пожалуй, что в какой-то миг
Вполне ещё способен...

Поэт - душевных ран душевный лекарь
Он сможет жажду ядом уталить
Для голодающих душой он пекарь
Он голад душевный мыслью уталит


Паэт - непонетая книга
Аблошка плесенью укрыта
Хоть и солнце хоть и лета
Векавой плесенью укрываеца от света

Легко ранимая
Хоть и непабедимая
Непонетая - непонетая
Душа поэта

В глозах люцких заброшена
Забыта потомучта отличима
Ктоже ещё во светье ищет света
Пазнаёт мир от мира сума сайдья

А он и рад один средь многих
Стаит на полке средь книг...

Ты смотришь в окно на кирпичную стену.
Ты созерцаешь кирпичную стену,
Постигая свой Путь в никуда.
Плесень на венах, плесень на стенах,
Плесень на ржавых скрипучих антеннах.
Плесень. Кирпич. Города.

И ты должен уверовать в серые стены,
В вечные, мрачные, тучные стены,
Иначе сущность твою
Растерзают слепые кроты.

Бойся и верь - они уже тут.
Бойся и жди, кроты приползут.
Светлое, Чистое, Доброе –
Только лишь тень на кротовьих когтях.

Но Незнайка уже летит на Луну,
Значит...

В доме, где каждый кирпич
Пропитан мочой и кровью,
Где на двери тяжелый засов,
Вор и Священник спорят...

Один украл золотую цепь...
Другой наказан за блуд...
Первый кричал: "У меня есть цель!"...
Второй же был нем и глух...

В камеру заглянула луна...
Посеребрила плесень окна...
Один сквозь решетку увидел грязь...
Другой любовался на звезды...

И уже подметен помост...
И как бритва наточен топор...
И с плахи бездомный пес
Лижет засохшую кровь...

И вороны уже занимают места...

В доме моём бродит сквозняк,
А на стене плесень.
Я, от тоски, закурю-ка косяк,
Да затяну песню.

В сердце моём переполох,
Не передать словом.
Я подавлю горестный вздох,
И затянусь снова.

И 20 лет бродит сквозняк,
И 20 лет – плесень.
Но до сих пор я курю свой косяк,
И, нате вам, - песню.

Синий кристалл озера и млечное одиночество лебедя;
порванный плащ неба и матовый блеск солнечной линзы;
дождливая оспа в глазах лягушки – проекции первых стихов лета.
Крыши, карнизы, крыши, карнизы…
Ржавых закатов клей на створках, на ветви
сиренево-изумрудной, снежно-серой тоски.
Луна целует ночную пену.
Фонарная плесень – млечное одиночество лебедя.
Сырость, дыханье реки
на чешуе рыбы – пространство без координат, без времени,
без опостылевшей рифмы.
Сказка течет по усам горькой...

Кто лежит, тому некуда падать,
Только лёжа, вперёд не уйдёшь.
И упав, подниматься вновь надо,
А иначе ничем став, уснёшь.

Шаги первые сделав по жизни,
Первый раз боль падений найдём.
И чем выше у нас неба крыши,
Тем больнее мы с них упадём.

Но лежачие мхом обрастая,
Станут мусором лишь под ногой.
Мокротой съест их плесень седая,
Станет рыхлым их тело — трухой.

Боль падений подарит нокаунд,
И беспамятства краткую смерть.
Проиграет жизнь в первый же раунд,
Тот кто начал себя в...

Седьмое ноября день краха, смерть
России царской, переворот, через подлость
И подлог, узурпируют власть через корысть,
Обман! Смотрю на «поединок» и хочется кричать!

А почему Россия и монарх последний воевал?!
Он русских защищал, что гибли в первых лагерях
Талергофе и Терезине, Галиции и Буковины
Предательство и рок, иуды везде и в Ставке!

И благородство царя, и вера в свой народ,
Причина в чём падения России царской?!
Совпал год и число, и месяц, и не готов народ...

Переходил из одного пространства в другое, гу-
лял колобком, из точки, превращался в круг, (ом),
из него в шар, не любил сферу, один раз, чуть не
покинул, пределы, унесён был ветром, судьбой,
кричал «ой», пел песенку, что, мол, ушел, от всех
и от себя, высовывал язык, «бе», говорил, дразнил,
вернуться едва хватило сил, терял крошки, от нап-
ряжения, устал немножко, разрабатывал теорию
струн, так как, по общим меркам был ещё юн, (ша-
рил, (одна сплошная голова), (варила, соображала...

Валерий Борисович встанет в семь
И заварит жиденький чай...
Намажет плесень на черствый хлеб
И шепнет кому-то: "Прощай"...

Валерий Борисович старый портфель
Набьет до отказа идеями
И, сутулясь под весом житейских проблем,
Поспешит в академию...

Валерий Борисович живет для того,
Чтоб изменить этот пошлый мир...
Но мир, как всегда, будет сильней...
Да и что может сделать один?

Валерий Борисович учит других,
Как прожить в этом мире без бед...
Но когда он приходит с работы домой...