Его обеду обету

Свою светлую мысль не родит окостеневшей
мозг, даже если нет депрессии и голод, не зас-
тавил хозяина его съесть, разложив извилины,
разбросав, локусов лоскуты и фрагменты, по
поверхности и не получив дивиденды, показ-
ывая фокусы, выказывал образы разложения
вытирая плевки и получая затрещины, и седых
волос копна не спасёт от насмешек старого
клоуна, пшик, пешек, (сдулся), штучек, улов-
ок, падений и жонглирование предметов и сл-
ов не обновят улов, всё опять и снова об одн-
ом...

Что мне делать, как мне быть,
Как мне денег раздобыть?
Может, грядку раскопать,
Вдруг там клад смогу сыскать?

Или кто забудет вдруг
Кучу денег? Я на луг
Выйду просто погулять,
Чтоб мешок скорей забрать.

Может, в озеро нырнуть?
Там уж точно, как копну
Серебра и злата груз,
Буду я козырный туз.

Иль порыться на песке?
Там колец и брошь везде.
Просто лучше разглядеть,
Чтоб алмаз не проглядеть.

Я возился целый день,
Мне не жаль и мне не лень,
Весь в пыли, в грязи, в песке...

Ползком, попеременно, по пересечённой местнос-
ти, целый, едва сотрясая почву, т.е. буквально не о-
ставляя следа, в тишине, только мысли, (пульсирует
где-то), остановил, внутренний диалог, ядерный ре-
актор строк, чи, шень и цзин, плавность движений,
ян в ин, зациклил пространство, матрицу, её постоя-
нство, проходя заставы и дворцы, жёлтые комнаты,
ворота смерти, «эй, где вы молодцы, пацаны, топчу-
щие рэп, (проверьте), профессора, всех тайн ответ,
на тяге и вне её, главное...

Лег на диван и стихи сочиняю,
Часика два, после обеда.
Голову мыслями не напрягаю,
Взял и накрылся я пледом.

Умные мысли , после обеда,
Сами собой, к нам не приходят.
А за окошком хмурое небо,
Глазаньки в дрёму, что-то уж сводит.

Так не заметно, куплет за куплетом,
Сладко все строчки в рифму слагая.
Стану я скоро огромным поэтом,
Думаю часика два, не моргая.

В гору крутую, ни за что не пойду,
Пусть на Кудыкину хоть посылают.
Путь на вершину, на диване найду...

События, как весенние льдины, обламывая края,
громоздились, одно на другое, ( друг на друга),
формировали жизнь адепта, за что мне это? спр-
ашивал он, сам себя, всё не предсказуемо и вне-
запно, в самый неподходящий момент, (дул), св-
истел в свисток, мент, «не заходите границы, отв-
едённые вам, а не то я вам и задам», а проигран-
ные мысленно истории вообще насмарку, одно-
значность маячила, как прочерченная линия
на листе ватмана, в конце могила, полное от-
сутствие ощущения...

Когда вы ноги подгибая
Две сумки тащите, кряхтя,
Я в умиленьи, сердцем тая,
Любуюсь Вами, как дитя.

Откуда тащите, не знаю,
Мне до того и дела нет…
Я озабоченно гадаю,
Купили ль сало на обед?

Уже от голода обмякла
Желудка сфера, я терплю,
Но в пику стойкости Геракла
С обедом Вас потороплю.

Не торопитесь праздновать победу,
Когда за Алчность вы ведёте бой.
Возможно, вас звала она к обеду,
Чтоб насладиться вами, как едой?

Вы героически сражались за победу,
И вслед за вами многие пошли.
Но Алчность, проглотив вас за обедом,
Их жизни следом также порешит.

Да. будет пир... Но! Вам на этом пире
Котлетой иль гарниром пребывать.
А что такое радость в этом мире,
Вы так и не успеете познать.

И быть вам мытарем… И очень, очень долго...
Пока последний, кто за вами шёл,
Не...

Для лисички жизнь, что мёд,
Чрез лесок она идёт,
По кустам разносит смех,
Им пугает мошек всех.
Лев шагнул навстречу ей,
Тучей он завис над ней,
В голове его простор,
Льву не нужен разговор:
«Это вовсе не секрет,
Я нашёл себе обед!
Мне теперь не горевать,
Как наемся, сразу спать»!
Лев небрежно ей сказал,
Взгляд его лису ласкал:
- Я тебя, лисичка, съем
И других не будет тем!
В страхе лисонька стоит,
Страх лису в куски крушит:
«Пропадаю я, беда,
Съест меня он, без труда...

Проснулся, солнце разбудило.
Вставать не хочется. Мне лень.
Но сон мне солнце опалило.
Так начинался этот день.

Сквозь полудрёму час проходит,
Другой прошел. Уже обед.
Что в этом мире происходит?
Пойду, поем сейчас котлет.

А после сытного обеда
Вновь клонит в сон, опять устал.
В сон клонит тишина, беседа.
Часа бы три сейчас поспал.

А вот и вечер. Я дождался.
Теперь легко могу вздохнуть.
Я предвкушением упивался,
Что скоро я смогу уснуть.

Чуть позже. Я уже в кровати...

Публичной не ведая ласки,
Но с бытом конторским знаком,
Весь день говорю канцелярским,
Обычным, сухим языком.

Как надпись на камне надгробном,
На каждом листе - письмена;
Конторские музы недобры,
И только мешает весна.

Стучат каблучки, как копытца,
Среди бытовой суеты -
Одни напряженные лица,
Не образы и не мечты.

В обед, если время позволит,
Как только минуту найду,
То нет вдохновенья, как... соли?!
Тогда я обедать иду.

А как с вдохновением сдюжить?
Оно вдруг взяло и...