Его написанию иероглифов

Любить, как рубить с плеча,
под самый корень древа познания,
вслушиваясь до глухоты
в колокола кувшинок
на, подёрнутом ряской, пруду.
И тонуть, тонуть, тонуть!
Любить, как взойти на плаху,
чтоб голова пошла кругом,
чтобы нервы, как звуки лютни
играли в медвяной росе слёз,
чтобы, лишённый всех прав,
наконец заглянул в своё сердце.
Иначе к чему, к чему, к чему?!
Любить, как принести
вязаное лукошко
лесной земляники
к порогу декабрьской ночи.
Wake up! Wake up! Wake up!
За дверью...

Злой пастырь вещал, вешал на всех столбах,
собак несогласных, считал непоколебимос-
ть букв гласных и других, иероглифов и ара-
бской вязи, и из грязи в князи, или наобор-
от, так вот, ах-ал, одевал ефод, талиф, как о-
н был молод, горделив, ему казалось, что в-
ечен, сбил его автомобиль, тот, что проезж-
ал и был безупречен, раздавил мозг, по бр-
усчатке размазал, злого пастыря и доброго
одновременно, шли рядом, вместе, и погиб-
ли оба сразу, потому что водитель, заснул,
не увидел...

Белый голубь моей души
По бумаге идёт так несмело.
Как же крылья его хороши...
Он шаги оставляет на белом.

А узоры порою так вычурны.
Непонятны иероглифы, буквы.
Иногда всё хочется вычеркнуть
И не слышать шагов его звуки.

Прогоню... Вдруг обидится голубь?
Не придёт… И исчезнет весна…
Я не стану белокрылого трогать…
Он со мной, значит, я не одна.

За нами никто не следит, нет ни ворона, ни бо-
льшого города, варан, переваливаясь, идёт вдо-
ль барханов, лишь колючки верблюжьи на зад-
нем плане и миражи, задом наперёд, линия оп-
ределяла род, форму, границу пятна, пятно оп-
ределяло границу формы, живопись и графика,
притворны, делают вид, создают как бы реаль-
ность, на плоскости, (её виртуальность), все здо-
рово, бесплатно, белые крылья, ощущения при-
ятны, пуха даль, энергия и доброта ветра вуаль,
её, его прохлада, вдруг...

Но затихая в глубине души,
В надмирных токах таинства святого,
Мы ищем лишь простого,
Того, что знает Бог и мысленно нам говорит.
Жизнь – не сюжет, не действие, но состояние,
Бытийствовать – не быть:
Единое дышало, себя сжигая в созерцании.
А если вовсе нет развития,
Ведь испокон веков одни и те же свойства
Являет нам людей природа.
Столь старая и древняя порода
осталась все ж без изменений.
Где в мифах те слои, те истины,
Что выведут нас к новым смыслам…
Ах, вот оно, начало, вот...

Тысячелицый город.
Перебирает лапками по песку
муравьишко.
Кошка сонно пригрелась
на подоконнике –
старая добрая
квинтэссенция нежности.
Чистое небо.
Открытая рана солнца.
Ветер гуляет в осеннем пальто.
Ищи-свищи.
Время, как наслаждение неизбежностью.

Промозглый осенний ветер
с крыш,
точно синица в руке.
Сердце –
выстукивает ритм этажом ниже.
Тень мудреца
падает параллельно реке,
чтобы слышать
перебирающего лапками по песку
муравьишку.

Боль – проговори и забудь...

Вот Звук в пространстве лепестком, цветком парит,
Материей глубинной и прекрасной,
И цветом розовым искрит и растворяется сиреневым туманом.
За Звуком тем водоворот иных миров,
Пассивности души не зная, вся маета стояния широт
Лишь к ним нас направляет.
И уж душа не держится здесь ни за что,
Но теплый камень, что в твоей руке,
Прозрачная волна, катящая безудержный свой ритм,
Вдруг вырабатывает скрытый алгоритм,
Через молчанье посвящая в созерцание меня
Таблички той, где иероглифы...

В нашем сквере, за домом – электрический рай.
и березы и вязы в серебристых свечах,
инкрустированы фонари под сакральный грааль.
Полыхают сусальным золотом карусели в ледовом городе,
а фонтан цветет фосфоресцирующей синевой,
посреди переливчатых волн Лорелеи облик плывет златокудрой.
Иллюминации водоворот, фейерверк, детский крик, хоровод.
Новогоднее волшебство набирает свой искрометный ход.

Только просит работа души деревенской глуши:
ни души, да Астарты лучи, снега чистого хруст...

Я крал её,
Я брал её с собой,
Где дикий терн был скрещен с теплотою.
Поил и мертвой и живой,
И огненной, и ледяной водою.
Сто тысяч вкусов нашей тесноты
Носящих кожу, запах,имя...
И мысли - порох,
И мечты - сады,
И мы — ручные...
Сквозь тайну свеч,
За неоглядность рук -
Так смертно, смертно....
По склону нежности
Сплетеньем двух,
Веленьем ветра.
И в пламени открытых глаз -
Стирались, длились...
И рассыпались в тишину,
И вниз катились...
В иероглиф лёгкой немоты,
В...

«Дни без тебя чувствуют себя зимой,
Прячут Красоту в пустоте»

Часть поэмы - песня большой дороги…
Нежность, взвиваясь, летит к Тебе, поет о Тебе,
Помня Ту, что однажды стала Огнем внутри.

Мы плыли или летели?...
Оставляя остаться…
Я иду сквозь пламя,
Медленная звезда моя, Единственная
Не гаснет на небе…
Там, к югу от суетного мира -
Сердце Сакуры взлетает …
«Видели ли вы, как падают на землю лепестки Цветка?
Как красиво и изящно они падают, не держась;
Ни на мгновение они...