Его мёртвой точки

Под солнцем странствует романтик
С голландским флагом – прямиком
Идёт двухмачтовый кораблик
По курсу – грузным тоннажём
Гремит его стальная пушка,
Каюта с окнами дрожит,
Клокочет вогнутая кружка,
Пол литра рома в рот летит…
При шторме грозным ветрогоном
Оторван парус корабля,
Страдает видом утомлённым…
Его фискальная душа
Свисает чайкой альбатросом
Над привиденьем пустяка…
Кидают шапки лейб-матросы
На гвоздик бухты маяка!
Вираж простой – не удручённый…
Убитый горем экипаж
Не...

-Ау, где истина? На пути ли? Запутались?
Плутали, плутали, как мотыльки на свет,
Опалили крылья, упали, умерли,
Оказавшись у меры, узнали.

Нам в страхе беды небо уступают,
К земле поближе жмётся вороньё.
Мы, боевым друзьям сердца вверяя,
Вновь крылья поднимаем их в полёт.

Все самолёты бедствуют без неба,
Без неба авиатор – не пилот.
Сердечко, обретая лень без степа,
Адреналином вновь наполниться зовёт.

Припев:
Простите женщины, о вас мы забываем,
Когда три метра от крыла и до крыла,
Когда наш строй фигуры выполняет,
Как акробаты цирковые номера.

Простите матери, что небо рвёт грозою
И лавой разливается война...

Переживу и это уж стрельбу,
Но тьма предстала перед взором.
Теперь он в цинковом гробу,
Один пред тёмным коридором.

Свит пуль над грудой тел,
И смерть так нежно зазывая.
Как в восемнадцать быстро постарел,
Кричал невинно умирая.

Но нет в живых вины,
И нет обиды в трупах.
Ведь каждый выкидыш войны,
Мёртвый груз в тулупах.


🥀Мармеладов🥀

Быть может я на крыше
Стою и жду тебя,
А может кто-то свыше
Сказал «Иди сюда».

Хотелось бы поверить,
Что ты сейчас придёшь.
Я верила, однако,
Меня ты не вернёшь.

Я буду ждать минуты,
Когда умрёт слеза
И буду верить в чудо,
Что сжалится судьба.

А он в момент тоскливый
Всё смотрит в небеса
И думает «красиво,
А где-то там она…»

Когда усну, и образ твой приснится,
Душа забьется птицей о стекло,
Но наше время, нет, не возвратится,
Когда мы были мыслями – одно.
Когда играло солнце на ладони,
И смех летел, как бабочка, крылат,
И дух свободной, ветреной Гаскони,
Пронзал своею шпагою до пят…
Когда шептал единственное Имя,
Как заклинанье скандинавских Фей,
Но только в жизни черно-белом фильме,
Тебе другой был ближе и родней…
И я ушел. В те зимние дороги,
И утонул в сугробах января,
Но что с того, что отморозил...

Когда нибудь воткнёт последний луч закат
Меж стрелок часовых, живущих счетом.
И настоящее, не ставшее оплотом,
Кому-то визой станет в рай, кому-то — в ад.

А время будет время провожать,
Курить часы, и вечность пить на кухне,
Когда весь мир в одну секунду рухнет,
Строкою падая на общую тетрадь...

Пусть будет чист, красив и безоружен
И мир внутри людей, и мир снаружи.

© Олег Иванов

Вечер надёжен, как край пропасти.
Отрешённость выходит за рамки доступного.
В пасть горизонта летит пыльной костью
багровый закат. Облака – будто гусениц

след на осенней размокшей пашне.
Переключаемся с чая на кофе.
Тает прохладой, в замочной скважине
взгляда, июльского солнца Голгофа.

Небо очерчено летними звёздами –
вечная строгость, комар не подточит
носа, и шепчет луна, будто проза
жизни раскрылась поэзией ночи.

Всё зависит от точки привязки,
Нам назад — для кого-то вперёд.
Всех свои, манят дали и сказки,
И мечта — всех своя позовёт.

Упрощая, решат уравнение,
Что-то где-то, за скобки убрав, сократят.
И попавшему, под сокращение,
В этом равенстве — быть запретят.

Объективно — не значит приятно,
Правда жизни, своя всем дана.
В том, что с первого взгляда понятно,
Может быть, два иль три тайных дна.

Воплотив, мысли в слово и дело,
Уравнение снова решим.
А оно, вновь кого-то сумело...

Пусть приснится той девчонке,
Сказочно-красивый сон!
В этом сне пусть будут вместе,
Только лишь-она и он!
Пусть они встречают вместе,
Летом раннюю зарю.
Пусть приснится эта сказка-
Той девчонке,что люблю!