Его горечи

Не приемлю присутствие лжи,
В белоснежном плену января.
Камнем горечь на сердце лежит,
Как упавшая в море заря.

И не мне, уходящему в ночь,
О любви напоёт рассвет...
Я пытался себя превозмочь...
Но, не верить и ждать - смысла нет.

Девичьи шалости.
Заря поманила томно.
Обнял за талию
Вечер в шляпе лиловой.

Прижалась робко.
Хочется ласки.
Счастья вкус горький
Твоих губ сладких.

Крепким мужским объятьям
Тело своё доверила.
Алые капли
Сочатся сквозь пальцы Вечера...

Не вызывая к себе жаль -
Оставлю ложные признанья,
Нелепых нежностей лобзанья,
И трепетной любви мораль.
Известных дней с теченьем лет,
Воспоминанья ожиданий,
В итоге... горечью исканий…
Ошибок, иногда побед...
И от любви и прочих бед,
С душой ранимою поэт...
Уйду туда, где понимают...
Моих творений милый бред.

Мечтательный миг, а взгляд твой несчастен.
И кружится мир пред глазами, и вдруг
Ты встал предо мною, печальные краски
Слетели с лица твоего, нежных губ.

Взяла микрофон и пропела я строчку,
Улыбки возникли мгновенно у нас.
Вот так как-то странно, даже порочно
Ворвались мужчины, кричат все: «Атас!»

И пули летели в тебя, но успела
Последнюю дань я исполнить свою…
Несчастная пуля плечо мне задела,
Но улыбку твою я на век сохраню.

И пули летели в несчастное тело
Моё, но спасаю...

На пятой точке съехал с кручи, вниз, стремился, за
потоком, коромысло, что зацепило за плечо, обвисло,
наперекор, и притяженью и всяческим досужим
рассужденьям, факир, волшебник, маг и лицедей,
повис, он зацепился меж ветвей, секира не упала
и цела забава и шея, что на ней глава, а он стремился не
туда, по ветру он хотел, по тёплому потоку, подняться
но земля жестока и гравитация сильна, он спохватился,
ерунда, черту он перешёл, черна, и неизвестно, где
она, куда ведёт, а горечь, что...

СтрашнЫ пророческие сны...
Живешь, не веря в предсказанья,
Но держат вязко ожиданья
И ты боишься тишины.

И ты боишься одного:
Ужель наступит миг свершенья,
Утраты боль... и сожаленья...
И из былого - ничего.

Вползает липко в память боль.
Все, что ушло не возвратится...
Года промчались быстрой птицей.
И горькая на ране соль.

Уже не веришь в чудеса.
Нет и тылов для отступленья.
Нахлынет горечь от решенья,
Что ты согласен с этим сам.

А осень хором сиплых птиц
Кричит былому...

Уставший бриг просил приюта у причала.
А с неба Джонатан пронзительно кричала.
Бросала перья в струи ветра носового,
Как будто слышала смиренье рулевого.

Перебори, отбрось нелепые сомненья.
Сегодня горечь пьёшь, а завтра вновь везенье
Коснётся мигов жизни, светлою капелью.
Над горизонтом, золотою канителью,

Протянутся лучи могучего Светила,
Пурпур зари и пышно-ватные белила
Раскрасят синеву бескрайнего простора.
Сегодня просто хмарь, и мысли тянут долу.

Не предавай...

Она видит меня насквозь – ей так казалось, ей так хотелось.
Я подарил ей хрупкое ожерелье из слов,
отставив себе перерождение тишиной –
бальзам степного одиночества, уют пшеничного поля
под капельками летних звёзд.
Я вставал посредине ночи,
жег эти звезды, как свечи, читая в разводах
окна проклятых поэтов – не бессонница, нет –
что-то большее, чем все толкования снов.
Она прошла сквозь меня апрельским воздухом
шепчущихся скверов, люминесценцией беглых витрин и цветочных
ларьков. Я...

Я лицемерка, я ехида.
Но чем же лучше вы меня?
Вы также лжете и язвите,
Не замечая в том греха.

Вы так черствы и так порочны,
В вас нет ни капельки добра.
Все в наших жизнях так непрочно.
Нас покарает всех судьба.

Она лишь ждет того момента,
Когда душа отвергнет ложь,
И горечь правды вас настигнет,
А от нее уж не уйдешь.

Есть разница меж мной и вами
- Она видна лишь в темноте
- Закрыв лицо свое руками,
Я лгу, но вам, а вы - себе!

Мой стих не пропаганда...

Я вижу российский бред.
И вспомнил я с горечью мнение:
Народа в России нет,
А есть лишь одно население!
9 марта 2012 г.