Его бреду

Дул ветер, жалуясь и плача.
Дождь барабанил по стеклу.
В багряных отблесках заката
Кружился лист, ложась в траву.

Казалось, будто в этом мире
Нет больше света, нет тепла.
Ночь покрывалом из неволи
На плечи города легла.

А дождь настойчиво стучится,
В проём закрытого окна
Как мне, так и ему не спится
И льёт он слёзы до утра.

Я в такт дождя рифмую строчки
То про любовь, то про беду.
Дождливой, тёмной этой ночью
Я в мыслях вновь к тебе бреду.

Понять, пытаюсь правила игры,
В ней мной, играет что-то на Земле.
Лечу — душой, сгорая сквозь миры,
Сгорел — и сам себя ищу в золе.

Где сон, а где реальность — нет границ,
Во сне — приснилось мне что я живу.
Бреду — и у меня так много лиц,
Своё — найду проснувшись, наяву.

Меня, тот кто и сам сошёл с ума,
Поймёт — себя он тоже потерял.
Зима — под снегом спрятала дома,
Понять — пытаюсь как сюда попал.

Я — есть?! - А может это только сон?!!!
И сон, мне всё наврал, всё исказил...

Кто не слышал снарядов вой,
Пули посвист над самым ухом,
Шелест мины над головой,
Крик соседа с распоротым брюхом,

Кто не чуял, как пахнет смерть,
Как железо вонзается в тело,
Как сознанье летит в круговерть
Вперемешку с землёй черно-белой,

Кто не падал с размаху в грязь,
Остановленный жгучей болью,
Кто в огне не горел, пузырясь,
Захлебнувшись и дымом и кровью,

Кто, метаясь в тяжёлом бреду,
Вместе с ротой не шёл в атаку
Свято веря, что в этом аду
Не последняя нынче драка...

Я сама умею быть
Доброю и злою.
И на этих двух началах
Жизнь свою я строю.
И какое дело мне,
Что не многим нравлюсь.
Но зато, назло судьбе,
С бедами я справлюсь.
Я сумею разобраться
Где мне плакать,
Где смеяться,
Что мне сшить,
Кого отшить,
Для того чтоб дальше жить.
Эти два моих начала
Жизнь мою,
Всю жизнь качают.
С ними вечно не в ладу –
Словно по лесу бреду.

Неспешно солнце красным шаром
Легло на зыбкий горизонт.
Скала, напОенная жаром,
Над морем в мареве плывет.
А я глядя в лицо светилу,
По мелкой гальке, босиком
Бреду беспечно. Шаловливо
Прибой под ноги льнет щенком.
Зарделось солнце, жертвы приняв,
Радеющих на пляжах тел.
Над скалами, раскинув крылья ,
Сонм птиц торжественно взлетел.
Знакомый камень, как хотелось ,
Подставил свой шершавый бок
И с возмущеньем крабья мелочь
Ныряет в море из под ног.
Застыну на блаженном камне...

Когда мне грустно, одиноко,
Когда тоска сжимает грудь.
Иду в лесок тропой знакомой,
Все тропки знаю наизусть.

Пройдусь средь стройненьких берёзок,
Услышу пенье певчих птиц.
И нет следа от грусти, злости
И не увижу хмурых лиц…

Вот здесь с берёзкой обнималась,
И тайны доверяла ей.
Потом осинкой любовалась,
Доверчиво припав к коре.

Когда обида гложет сердце,
И с губ сорвётся плач, иль крик.
А знаешь, слёзы здесь уместны,
И забываешься на миг.

Природа- друг, залечит раны...

А меня не пускают ни водка, ни Лидка,
Ни дверной, неуступчивый к просьбам, косяк.
Я бы ночью ушёл, но канючит калитка –
Так визжит, что колёс не слыхать на осях.

И куда мне податься от клюквы и стопки,
От любви во хмелю и капусты в бадье;
Не размяк я, клянусь и, конечно, неробкий –
Кнут и пряник приму и заем курабье.

Что сосуд? Спирт един, только градусом разный.
От Анфис и Полин рябь в мозгу и душе.
Лидка прячет бутылку. Но поздно, зараза…
Атакую! Сдаётся и стонет в туше.

Ну...

И прощает мне брат мой и Кельн и Париж
И простил мне долги от которых не спишь
Ничего ничего не простил я себя
Что не дал ничего, чего нет у меня.

Не простил я те ночи, что лежал я в бреду
Не простил я людей, что не верят в мечту
Но по глади воздушной, по небу скользя
Не простил, не простил, не простил я себя.

И мгновенья пройдут, и ночи, века
Только я не меняюсь нигде никогда
И зачем мне и Лондон, и Кельн и Париж
Если в нашей квартире ты тихо не спишь.

В старом городе губернском,
У подножия горы,
Жили в доме деревенском
Две красавицы-сестры.

Станом стройны, ликом нежны,
Нравом кротки и чисты,
И добры, и безмятежны -
Воплощенье красоты.

Звали старшую Наташей,
Ей от роду двадцать лет.
И Наташи нашей краше
В целом свете просто нет.

И вторую вам девицу
Уж представить я готов:
Звать Еленой молодицу
Восемнадцати годов.

Чем девицы эти жили.
Я включаю в свой рассказ:
Зарабатывая, шили
Сестры платья на заказ.

Как-то...

Какое уж тут вдохновение, - просто
Подходит тоска и за горло берёт,
И сердце сгорает от быстрого роста,
И грозных минут наступает черёд,
Решающих разом - петля или пуля,
Река или бритва, но наперекор
Неясное нечто, тебя карауля,
Приблизится произнести приговор.
Читает - то гневно, то нежно, то глухо,
То явственно, то пропуская слова,
И лишь при сплошном напряжении слуха
Ты их различаешь едва-едва.
Пером неумелым дословно, построчно,
Едва поспевая ты запись ведёшь...