Его бесу

Бегу. Бегу за чем-то в лес
Несусь на всех ветрилах
«Скорей! Скорей!» - Как будто гонит бес
И стынет кровь зачем-то в жилах.

«Успеть бы. Только б мне успеть!»
А сзади крики: «Ведьма! Ведьма!»
Но я бегу не для того, чтоб не сгореть
Там кто-то важный для меня есть видно.

Бегу, не чуя ног и сердца,
Туда, в тот домик тихий у сосны.
Так жду, что вот-вот скрипнет дверца
А в дверце будешь ты.

В том домике, что под сосной столетней,
Живет лишь дочь моя среди зверей
Готова бросить мир...

Альты, басы и баритоны-
Проснулся тракт.
Квазисимфония клаксонов-
Увы, не в такт.

Игра с утра без партитуры
Течет ручьем,
А дирижерская натура
Тут не причем.

И сам не свой от этой жути.
Я много лет.
Мне не впервой шоссейным тутти
Встречать рассвет.

Движения вечного законы
Вершит народ.
Альты, басы и баритоны-
Круговорот.








Тишь в вышине оторочена пихтами.
Снег невесом – бесконечность украл.
Верхнее, Нижнее, Светлое, Тихое –
Кто вас придумал, озера? Урал...

- Мне было так больно, мне было ужасно,
Но грянул вдруг с неба призыв громогласный:
«Страданья свои ты должна претерпеть
В молчанье! Для всех навсегда умереть».

За стенами скрылась я в келье одна,
От стен отскочила людская молва.
Колени пронзила кинжальная боль,
И рухнула с криком последним на пол.

И вновь прогремел громогласный наказ:
«Вставай, не пробил ещё смертный твой час!
Коль жаждешь мой лик лучезарный узреть,
Должна для себя ты теперь умереть!»

Простила я всем, и...

Замело дорогу, забуранило,
Нынче так метёт, Торнадо, блин!
Я ползу, стрелой Амура раненный,
Ни черта не видно. Парк – один.
Глуше стук копыт кроссовок новеньких,
Ноги для лезгинки хороши,
Так дрожат, и стонет, даже, кровь моя,
Эх, станцую я, ну, для души!
Да, станцую, бесом в своей радости,
Нет пути вперёд – и нет назад!
Не хочу идти к любимой, к этой гадости,
Пусть и замерзаю, но я рад!

она плакала сквозь ресницы
сквозь подушку, потекшую тушь
поцелуи, забытые лица
и луну в отражении луж
отрицае сердце разбитое
эту горькую правду и ложь
чашу бед до конца не испитую
любишь? не любишь.... ну что ж....
что же делать девчонке обижденной?
ведь еще далеко до утра
позабыта любовью унижена
и на грани зла и добра
мысли черным демоном бесятся
прогоняя целительный сон
наглотаться чего то? повеситься?
или просто шагнуть за балкон?
скоро высохнет, то что накрапапало
и...

Руки мерзли в больших рукавицах,
Зарумянились щеки. И брови
Изогнулись от радости в лицах.
От сердец. От запекшейся крови.
Руки мерзли, а губы кривились,
И глаза в этом странном мире,
Как два беса совсем сбесились,
Заплелись, и в улыбке заплыли.
Заигрались, запутались в людях,
Слишком много в маршрутках оных
За окном минус 20 – остудит,
А в душе от жары все стонет.
И за черные шторы ночи,
Проскользнет это слово «надо»,
И улыбка опять заскочит,
От прощального грустного взгляда...

Скажи мне друг, ты любишь осень?
Когда под крышею небес
Тебе про что-то шепчет дождик,
А внутреннее «Я» подсказывает – в лес…
Туда, где можно тихо раствориться,
И затаив дыханье слушать старый дуб.
Вдыхать сырой, но очень нежный воздух,
И быть самим собой, забыть, что люди долго не живут.

***
И я пытался, но не смог,
Не смог убить в себе реальную картину,
Реальную, как сон, и добрую, как бес,
Где краски – мы, а весь сюжет рисуется судьбой.
Вот так, по галерее жизни, как турист...

Расстрелять рассвет из пушек ветра
Я свободна! !Я! теперь тебя люблю.
В светлой шляпе, что из фетра,
Я тебя благословлю.

Отпущу я в чисто поле
Нерадивого коня
Пусть резвится он на воле,
Пусть порадует себя.

Знаю я, ко мне вернешься.
К свежей Ольхе молодой.
Волком вновь в себе проснешься
Да жар-птица надо мной.

Я – волчица выбираю.
У волков лишь право ждать.
Чувства я в них зажигаю,
Да не тороплюсь отнять.

Ты не веришь? Зря, мой милый
Вижу я тебя давно.
И волчицей...

Тебе я посвящаю строки. Слышишь?
Я так тебя хочу, а ты не видишь.
Я лишь тобой живу. Не понимаешь?
Ты целиком всю душу мою занимаешь.

Я здесь пишу, ты там читаешь,
И, что творится в голове моей ты знаешь.
Ты ничего и никогда не говоришь,
Ты только слушаешь все время и молчишь.

Меня молчанием своим раздражаешь,
Ты бесишь меня! Это знаешь?
Я тебя почти ненавижу,
Но тону в твоих чарах, как вижу.

И был он в духе и престол стоял на небе,
На нем Сидящий словно камень восседал,
Престол тот радужным светился обрамленьем,
Вокруг двадцать четыре увидал
Еще таких он, и на них сидели старцы,
В одеждах белых, в позолоченных венцах,
И били молнии и громы, лились гласы
Внушая преклонение и страх.
И семь светильников огнем горели перед
Престолом сим, суть духов Божьих семь,
Стеклянным морем у подножия устелен
Был грозный трон, отбрасывая тень
На четырех животных: льва, теленка,
Орла...