Его бабочке

Июньский холст
в мясистых мазках
тополей,
в разводах лип.
Рисунок
летнего сквозняка
искрится
на крыльях бабочки,
и взгляд,
как прикованный,
уносится
вместе с ней
в синюю пустошь,
где спит
ленивое солнце,
будто чахнет над золотом
древний ящер.
Там,
за парящим
смутно-бледным
очертанием облака,
где мгновение
эквивалентно
прожитой жизни,
там останется
моё лето,
в тонкой сладости
тишины и забвения.

типа, эпиграф
Вот бабочка –Россия всё летит
Куда?
Наверняка на встречу к воробьям…

Эпиграф №2. Над всей Испанией безоблачное небо (из шифровки)
Голеадоры бьют в набат победы (секретное продолжение той же шифровки)
Болельщик:
Я шел бухнуть в Park Inn by Radisson Hotel
И взяв пучок с собой редиски полкило
Поддав , хотел бы я смотаться ведь, оттель
Но очевидно, мне в натуре, не свезло
С испанцами уехал на футбол!

Монолог Андреаса Иньесты (в автобусе):

Жизнь –шагреневая кожа...

I

Дождь врывается
в летний сон.
Бурая вязь облаков
тянется
на восток,
преломляясь
в зелёной прохладе волн.
Вдали догорает
гроза.
Встретимся
на том берегу,
где безликие тени тропинок
и мягкий голос листвы
в лоскутных объятьях леса.
Встретимся,
словно день и ночь.

II

Ночь забирает боль.
Облака над смуглой водой,
словно шум
молодых тополей.
Чайка зари
взмахнула крылом
над пустынной дорогой.
Созерцательное
ожидание
растворяется за горизонтом.
Раздели со мной...

Мы мертвы, когда одеты...

Я зову тебя с собой насытить твоё молчание, любовь моя,
Туда, где черными клавишами бесконечной музыки дышит белое.
Помнишь, как среди обнаженного доверия
Теплый ветер дыханья медленно раскачивал слова.
Лето твоих песен во мне,
Во всех касаниях, что обретали звуки вслед за моею рукой...
Оспаривая право на тебя...
Эта нежность и эта страсть,
Эта грация бабочки,
Этот контур медлительной луны,
Эти губы, что знают все правила поклонения,
Эта поэзия нежности...

Пальцы рисуют:
Сначала губы
Потом ключицы,
Спускаются ниже...
Отзываются дрожью.

Как бабочка – обнаженность...

Наслаждение затяжного прыжка...
Мёртвая петля желания перехватывает горло...
Воск танцует на теле...
Откровения обжигающих контрастов
Каждой каплей звука...
Ещё так тепл след огня на воске...
Письменность губ...
Собирая в иероглиф невидимые вены любви
Руками переплетаясь с речью,
Пробуждается трепет.

Влажный ритм...
Твои бедра встречают язык пламени,
И медленно...

Где времени наперерез
Так тонко и так обнажённо,
Где взмахи альтов
Как глубокий поцелуй
В твоем кровосмешенье с скрипкой...
Струнная легкость...
Я давно так не дышал!
Ночь резонирует над альвеолами касаний,
В безмерностях и расстояньях
Вновь растворений маленькая смерть.
Ханами сердца моего -
Сочится звук, отдав мгновенью умиранье звука...
Ловец огня... сквозь хрупкость нотных ликов
Я именую жизнь летальностью тебя,
Именованием забывчивости чтенья
В земных обычаях с их хищностью...

Сок строк...
Шаги печатные вбивающие в твердь
Всю невесомость литер откровенья...
Глоссарий Феба - место преступленья...
Вечер меж рёбер, век
И бренных голосов.
Какая мягкость языка!
Тремоло сердца -
Бутона звук открытый...
И смерть целует складки букв и строк...
Так говорите же со мной своей молитвой.
Так говорите же со мной, пока я жив...
Ветра - литаврами,
Цветы - потусторонним,
Тропинкой речи сквозь игольное ушко
До отзвука моей ментальной крови.
До истиранья медленных...

Босоногая и вприпрыжку,
Словно счастье сошло на землю.
Образ бархатный как из книжки -
Удивляюсь, смущаюсь, внемлю.

Вслед бреду за тобой привязанный.
Все в душе повернуто навзничь.
Словно золотом облик вязанный…
Поманил тонкий женский пальчик.

Подобрел, только взгляд коснулся,
Растеряв всю гордынь со спесью.
Первый раз тебе улыбнулся,
Твоих слов подпевая песню.

Вот влюбился себе на горе!?
Подкаблучником быть согласен.
Твоих чар голубое море
Заполняет сафьян атласный.

Что...

Эрос и Танатос
На острие стрелы...
Стихи прижаты к телу, как псалтырь...
В каждом - биение сердца бабочки.
Этот завораживающий медлящий танец
Замирающих в неведомых изгибах...

Писать с завязанными глазами...

Попавшие на пир блаженных...
Все восходящие луны...
Все многомерные петли строк...
Поэзия - всегда самоубийство...

Ты выбираешь –
Сталь или кружево для имени любви...
В этих развернутых силах натянутых струн
На герцы касаний разложена речь,
Укороченная тишиной...

Вы слышали, какая шумная у лета тишина,
Вы слушали как звонок громкий писк у комара,
Кукует там кукушка и как гремит уж хор лягушек,
Прислушайтесь вон у пруда шумит камыш игрушек.

Шуршит пшеница в поле, волной волнуется как море,
Кузнечик сильно так стрекочет, птиц пенье на просторе,
Так громко крыльями бьёт стрекоза, и бабочка тогда,
Перелетая от цветка гремит маханием крыла.

И очень громогласный шепот в признании любви,
На ушко оглушает тихо он ей говорит в тени,
Раскидистого...