Едят

В далеке далёком, на холме высоком
Укрываемый мраком туманным
Стоял замок тоскливый и звался Безымянным
Как тень призрака высясь над долиною тихой.
И его огибая словно лента голубая
Голубыми водами река протекала
И впадая в морскую пучину, свой бег замедляла.
А река та спокойно, не взирая на волны
Несёт свои тихие воды, как подношение морю.
Тучи тот замок всегда обступают,
Ни с моря ни с суши ни раз не видали,
Чтоб в замке том жизнь шевельнулась хоть раз,
И страшно тёмному люду...

Друг без друга,словно речка без моста…
Плачет вьюга,то что тело без креста…
Пляшет лихо,гримассы белого лица
Водит кругом,вновь хмельного молодца…
Где искать нам храбреца её ловца…
…Просим хлеба…воздух это ж не еда…
Молим небо…и ответит нам вода…
Грели место…нас хотели сковырнуть…
И не знали,как близка к нам божья суть…
Тронешь плесень,заразишься темнотой…
Мир без песен,кажется такой пустой
Точит зубы,ветер о наждак ветвей…
В русском духе,столько смешано кровей
Погляди ка,сколько...

У зоомагазина
Две уличные кошки.
Они спокойно, чинно,
Уселись на порожке.

Покормят их отлично,
Об этом знают кошки.
Ведут себя прилично.
Сидят и ждут кормежки.

Хозяйке полюбились
Две симпатичных кошки,
Привыкли и прижились,
Поправились немножко.

Им не нужны приборы.
Едят без вилок кошки.
Не затевают ссоры
Из-за тарелки, ложки.

К большому попугаю
И не подходят кошки.
Есть здесь еда другая.
Всегда полны их плошки.

Как блюдо для обеда,
Не интересен кошкам
И кролик...

Летают по миру счастливые мысли.
Усиленно ищут жильё и еду.
Но заняли место коварные числа,
Вещизма жестокий и жадный колдун,

Мечты о богатстве, о власти и славе,
И память о прошлом, которая давит,

И ворох ненужных, чужих новостей.
Счастливые мысли стучатся в окошко,
Но места им нет. Слишком много гостей.
У каждого гостя огромная ложка.

И наглые гости едят настроенье.
И душу усталую литрами пьют.
На них удивлённо взирает сомненье,
Что разум – хозяин дающий приют,

Что он не...

Вам басню с моралью поведать берусь.
Рождественской назван был птицею гусь.
Узнавши о том, наш герой ожидал
От птичьих собратьев восторгов, похвал…

И впрямь, во дворе млады-куры шептались,
С досадой одной, петуху, мол, достались.
Походка Гуся стала неповторима.
Уж крякали утки, лишь шествовал мимо.

И даже Индюк, император двора,
Решил поздороваться первым с утра.
Коль, на Рождество станет главною птицей,
Не стоит, пожалуй, от зависти злиться.

Но тут, жирный гусь отвернулся...

Поверишь, не поверишь ли,
За реками, за морем ли,
За дальними долинами,
В заморской стороне
В сухой и жаркой прерии,
Не львы, не инфузории,
Живут сосиски длинные
С полоской на спине.

Они совсем не страшные,
Но, от природы, дикие.
Грызут столбы и колышки
С гвоздями или без.
Едят ботинки с кашею,
Колючки с ежевикою
И бегают на солнышке,
Нагуливая вес.

За ними ходят с вилками
Охотники усатые,
Их сантиметром меряют
И садят в майонез.
Но, пойманные силою,
Сосиски полосатые...

Людям растений язык не понять,
Как жаль, я хотел бы подслушать,
Тихонько, украдкой, чтобы узнать,
О чем спорят яблоня с грушей.

Их листья ласкает дневной ветерок,
Над ними неба простор,
А шелестящий их говорок,
Похож на людской разговор.

Про свой белоснежный весенний наряд
И пчел жужжащих труды,
Яблоня с грушей взахлеб говорят,
И, хвалят свои плоды.

Как солнце круглы мои яблоки, -
Румяны, душисты, вкусны.
Едят их детишки и старики
С осени до весны.

Сказав это, яблоня, как...

хочу изрезать вены, чтобы тебя забыли...
не помнили, не знали, не видели тебя...
всё запахом окутано...
лишь образы из памяти...
они всё помнят, сволочи...
им дорог образ твой...
хочу лишиться памяти...
сознания лишиться...
тебя возненавидеть...
убить тебя хочу...
убить хотя бы в памяти...
я опиум курю...
но ярче только образы...
им это очень нравится...
они, как вены...сволочи!
они едят лишь боль...

По Новосибирской вдоль Сенкт-Петербурга...
За узкоколейкой – в рощице просвет...
-- Господа, сходитесь! – И ударил гулко
Выстрел невозвратный – и упал поэт...

Возле тихой рощи катится троллейбус.
Искрами контактов вспыхивает мгла...
Может потому Россия все болеет,
Что она Поэта не уберегла.

Клен осиротелый - поминальной свечкой,
А сентябрьский дождик - по Поэту плач...
В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой
Мать-Россию в сердце поразил палач.

В веке-людоеде -- новые...

Так часто вижу я во сне как на яву
Далёкий древний город
И там мой дом и пышный сад
И раскаленное от солнца небо
И там как прежде всё живут
И бабушка моя, и деда.
А вот и я, тут, босиком,
По раскалённому асфальту бегу.
А мне на встречу
Горячий ветер бьёт в лицо,
И мне так весело и хорошо.
А горы окружающие город
Как каменные великаны там стоят.
И на вершинах их снега
Как будто белая папаха
На голове у чабана,
Что гонит по горам отару.
Средь этих гор стоит
Мой древний город...