Едва уловим

По дорожкам засыпанных снегом
По аллеям бетонных плит.
Неизвестным я шёл поэтом
Но известными лицами "бит".

Снег бесшумно кружился и падал
Свет фонарный едва освещал.
Серебристую гладь покрывала
Снег которой следы укрывал.

На душе полыни осадок
Нарастающий "нана" прогресс.
Привёл письмена в упадок
К поэту пропал интерес.

По кругу планеты летят
Стрелки бегут по кругу.
В основе, круги лежат
Поэту пожмут ещё руку.

«А вы на земле проживёте,
Как черви слепые живут –
Ни сказок о вас не расскажут,
Ни песен о вас не споют»
(М.Горький)

Блажен, кто не имеет мыслей.
Он спит спокойно по ночам.
Его сомнения не грызли –
он рад горилке и харчам…

Я всё пойму, но неужели
исчезнет всё, что в этом теле?
Всё то, о чём сердца стучат
сгорит бесследно, как свеча?
И память первого свиданья,
и сердца трепетного жар,
и творчества священный дар,
и высшие образованья?
Плоды везенья и труда
уйдут...

Там, за горизонтом, - острова.
Радуга меж ними в синем небе.
Холод их касается едва.
Горести давно уплыли в небыль.

Там, за горизонтом, - облака,
Лёгкие, пушистые, цветные.
Красками заморскими слегка,
Сильфы их окрасили, шальные.

Там, за горизонтом, - песнь ветров
Радостью струится безмятежной.
И на шелест золота песков
Брызжут нимфы пеной белоснежной.

Там, за горизонтом, - чаек крик
Сердца сон мечтою разрушает.
Волны изумрудные на миг
В жажде – с небом слиться - замирают...

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.

Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил;

Прелестная дева ласкала меня,
Но скоро я дожил до черного дня.

Однажды я созвал веселых гостей;
Ко мне постучался презренный еврей;

«С тобою пируют (шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».

Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.

Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.

Едва я...

Улетела по весне
от меня душа.
Повстречалась с ней во сне
я, едва дыша.
Не спугнуть бы чудный миг.
«Расскажи, друг мой,
где летаешь?»
-------------------«Мир велик»
«Я хочу с тобой
улететь за горизонт,
на цветущий луг».
Здесь прервался чудный сон,
соскользнул из рук,
распластался на снегу
по моим следам.
Я его постерегу
и отдам дождям.
Пусть размоют, чтобы сон
из моих оков
улетел за горизонт,
свой средь облаков.

Узнаю правду о том едва ли -
Каким Макаром на свет явился.
Меня, похоже, что и не ждали –
А я родился.

Какой красивый – все врали Вере
Петровне нашей в глаза сердечно.
Впервые людям тогда поверил,
А зря, конечно.

Послушным рос я, хоть видел тучи,
Случались двойки в моей тетрадке.
Но знал я точно: Кто много учит -
Сам не в порядке.

Всегда родителям шёл навстречу,
Как заключённый идёт в застенок,
И бой выдерживал каждый вечер
Из-за оценок.

Меня склоняли, мол, на диване
Я...

Сегодня по «ящику» мне объявили
что отдыха час подарили стране.
Часы переводят, и день удлинили –
и телеведущий доволен вполне.

И радость улыбка его излучала,
вполне подходящая говоруну –
от уха до уха. В эфире звучала
законная гордость за нашу страну.

Хотели обрадовать? Вот уж едва ли.
Спросить бы беднягу: «Послушай, родной!
Не этот ли час у меня отобрали
полгода назад – тоже на выходной?»

***

Лет двадцать назад у меня был знакомый –
циничный мужик шириною в...

Ну, что? Тебя нежданно обругали?
На высоту твою не посмотрев?
Бесцеремонно взяли и сказали,
Твою гордыню, честь твою задев?
Несправедливо, непристойно, грубо
И неожиданно, прилюдно, без причин…
А знаешь ли, за что все и откуда?
Кто оскорбленьям Высший Властелин?
Кто дал слова, Кто место обозначил,
Дал день и час, заставил говорить? –
Сам Бог-Отец, по Плану, не иначе,
Открыл тот рот, чтоб словом метким бить.
Скажи: за что? – Да есть тому причина.
Когда б гордыню хоть едва убрал...

Мечты реальность предваряют.
Чтоб в лихолетие не жить,
теперь я это точно знаю –
мечты бы надо … ЗАПРЕТИТЬ.

Когда-то в детстве мы читали
про Мальчиша-Кибальчиша.

О, как же страстно мы мечтали!
Просила подвига душа –

эх, мне б тогда, да шашку в руки,
да чтоб аллюром через дым,
чтобы потом гордились внуки
геройским дедушкой своим,
чтоб с треском рушилась система,
и чтобы вихри над страной,
чтоб комиссары в пыльных шлемах
склонялись тихо надо мной,
чтобы «Ура!», и ногу...

Проснулся от тягучей боли,
разлившейся по всей груди.
Перевернуться набок, что-ли?
Ещё полночи впереди –
чего б не дрыхнуть под уколом,
закаченным ещё вчера?
Но кетонала с димедролом
едва хватает до утра…

Минуту с духом собираюсь,
чтобы потом – на раз-два-три! –
перевернуться, не сгибаясь…

оЙ-Ё!!...
.................И кажется, внутри
взорвалась огненная стружка,
сметая липкий полусон…

Как хорошо, что есть подушка –
отлично заглушает стон.

Зато сонливости...