Дыханьи

В потоках воздуха затерян,
Зародыш тополя летал.
Бог сжалился: в тенистом сквере
Ему прибежище создал.

И вырос он могучим, сильным
На удивленье всем вокруг.
Под солнцем и дождём обильным
Он возмужал, расцвёл и вдруг

Возвысился. На меньших братьев
Ревниво, злобно стал смотреть.
И в коренных его объятьях
Любой из них мог умереть.

Он думал: «Как же неуместно
Соседи рядом здесь растут.
Мне с ними жить под солнцем тесно,
Пусть все слабейшие умрут!»

Терпенья чаша не без края...

Растворенная ложь в бокале вина
Наливается красным ядом.
Я приму тот бокал и выпью до дна
И увижу, что ты снова рядом.

Терпкий вкус на губах не дает ощутить
Горечь лживых, пустых обещаний
И вина сладкий плен заставляет забыть
Всю нелепость вчерашних страданий.

Я пытаюсь понять, ну за что я плачу
Молчаливым звонком телефона?
И чего в тишине я дождаться хочу
Зажимая дыханье до стона?

Но хмельное вино не дает осознать
Правды горечь, нелепость сужденья.
Легче...

Растворяя серебро рассвета,
Кто-то кистью водит с алым цветом,
И светлее небо с мигом каждым,
Дышит море, и дыханьем влажным
Обвевает с капельками соли,
На песок накатится с прибоем
И уйдёт, чтоб новою волною
Увлекать всё больше за собою.
Но всё боле небеса в румянце,
Чаек закружились крики в танце,
Не сдержав огня в себе причины,
Сдались моря синие пучины.
Ночь лучами храбро опаляя,
Выгоняя будто демонов из рая,
Вышло солнце из-за горизонта,
Темнь сбежала...

От зачахлого однообразия
Умирает слог яркокрылый,
Да рождается словоджазом
Бормотуха тоски унылой.
А где умерло, там прибудет,
Где сумбур, там предвестен порядок,
Где нет света, там ярче рассудит
Блеклозвездной души осадок.
От зачахлого окостенения
Собирается новое поприще,
От любви одни лишь сомнения,
Без любви нет цветов жизнетворчества.
Где теплее – возня преет местом,
Где пространство пустое, там ветреней,
То дыхание нового сердца,
То вчерашних надежд недоеденных
Стол...

Кораблем-призраком
Качаюсь на волнах раскаленного асфальта,
Оперирую числами,
Датами, перевожу дыхание времени калькой
Озябшей души.
На развилках встреч, на ветках тугих расписаний
Верую в жизнь,
Что мне ядовитой рекламной слюной на лоске могильном зарисовали.
Провисаю ветром
Звонков, переговоров, отчетов, контрактов с любовью,
Строкой Интернета
Огонь, познающий себя, приспускаю в невольную волю.
Объятием сна
Вспоминаю янтарь свободного солнца, что капает в хмеле лазурном,
Закаты...

Не смогу уснуть, буду слушать дыхание,
Смотреть, как улыбаешься во сне,
Уносят сновидения тебя, отмерив расстояния,
Хочу остановить, но время не подвластно мне,

Этот чудный момент безмятежности…
И остаться в этом сладком плену…
Где сокровище - воплощение нежности,
Та, что отдана полностью сну…

Не хочу закрывать глаза, не хочу засыпать…
Потому что даже во сне, буду по тебе скучать,
Наполнен воздух неземным каким то ароматом…
Ведь - воплощение моей мечты, со мной, так рядом!

Я...

В объятьях нежных многомудрой Тишины
в тревожном растворился сновиденьи
набедокуривший проказник Ветер.

Под серым мрамором
небесного покрова –
набросок расписания
на завтра:
сияние полупрозрачных облаков
и солнце. Солнце без границ.

Обида, вырвавшись из плена
усталых ржавых плоскогубцев,
преобразившись в крохотную тучку,
взмывает резко ввысь.
Дыханье затаив,
ждёт искорки
взволнованное сердце.

Я живу независимо вроде бы,
Но покоя мне мысль не даёт:
Притяженье небесной Родины
Побуждает в высокий полёт.

Это чувство особенно сильное,
Когда с севера ветер ревёт.
Если слышу дыханье могильное,
Край желанный пред взором встаёт:

Город вечного прославления,
Город жизни. – Туда я стремлюсь.
И смертельного дуновения
В час суровый не убоюсь!

Ведь, внимая Христову учению,
Мне телесной «квартиры» не жаль,
Потому что духовное зрение
Устремляю в бескрайнюю даль…

Там...

Фруктово-ягодный закат
Ловило облако припевом,
Оно резвилось невпопад
Раздумьям грузным горных кренов.
И алым пухом обхватя
Зеркальный омут пенной нивы,
Оно плясало, как дитя,
На злобу штормам-исполинам.

Несомо лунною рекою,
Оно забилось в черный сон,
Стог злачных звезд опал мукою,
Когда был ночью подпален.
Умрет сейчас, чтоб в новый день
Отбросить след, небесный странник,
И не стихать в смиренный плен,
И ждать рассвета, как дыханья.

У вселенной нет
не конца, не начала,
но есть время.
У моей души
нет определения,
но есть вера.
Кто вопрошает,
тот вечно в печали,
тот вечность сомнений
вселенной своею объял,
Не спит и не ест
пока не умерит
далекую звездную грусть
от безответности
божьего дела.
В чем же причина,
и где суть вопроса,
что дал мне дыханье?
Я обернусь,
все та же кривая
черным по белому
путь дерзновенный
отмерит на сердце
в край осознания,
Где навигация
стройных теорий
подобных себе...