Двое сидят в темноте

Темнота настроения,
Власть забрав сомнёт дУши,
И ударом мгновения,
В счастье веру разрушит.

И печалью накроет,
Мрак предчувствий плохих.
Грустных дум тёмным роем,
Мир наполнится в них.

И во всём всё тусклее,
И во всём всё темней,
Уму станет и злее,
Ему в нём мир людей.

Ведь чем есть, всё он хуже,
Теперь видит во всём.
Став ушкА иглы уже,
Живёт выдумок злом.

Всякий может споткнуться,
Тёмных дум рой — гони.
Злой фантазии буйство,
В уме будят они...
Марковцев Ю.

Сидит Ворона с пиццей.
- Господь послал? - Лиса дивится.
- О, да! Расширилось меню.
Моя признательность Ему.
- И от меня спасибо всем.
Сегодня сытно я поем.

Сидит Герасим у бутылки.
Попасть в бифштекс не может вилкой.
А все напасти потому,
Что у него в глазах Муму.

Сидит Герасим у реки.
Невыносимо от тоски.
И каждый всплеск воды ему
Напоминает о Муму.

Сидит Герасим возле дачи.
К нему прибился пёс бродячий.
Вовсю несется дух собачий.
Молчит Герасим, только плачет.

Сидят у речки рыбаки,
На слово острое легки.
Герасим слушает смешки
И горько плачет от тоски.

Сидит Герасим сильно пьяный
На бугорочке у канавы.
И всё мерещится ему:
Со дна зовет его Муму.

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Написать о любви не --- возможно. Как бред,
Благоухающий Кристиан Диором,
Как выпрыгнуть из-под колес несуществующих карет
Или запеть одному - хором.

Есть чуть давящий спазм посредине груди.
Эта опухоль - жизнь изнутри, как лисенок наружу,
Проедает меня, оставляя меня позади.
Я стою опустевший,
Выпустив душу, -
А она, словно тень у романтиков,
Выбирает свои пути.


***


Уходишь. Провожаю.
Раздерну шторы. Пять утра.
Мне тебя жалко.
А ты одежду, как ноты с пюпитра.

Да...

Неужто мало было бед народу?
Неужто прогневил он, чем богов?
Неужто потерял совсем свободу
И пал под тяжестью своих оков?

Хватало ведь министров – казнокрадов
И вечно пьяной знати и жрецов
И короля измазанного шоколадом,
А также разных там бандитов и воров.

Так тут ещё Антониева дочка
Свои порядки начала вводить.
- «Все будет, так как я скажу и точка.
А тех, кто против, палкой буду бить.

Министры, что-то вы, тут разжирели.
Зарядку надо делать по утрам,
В спортзал ходить по...