Движеньях

На Ленинском проспекте пробки.
Он закурил, открыл окно.
Включил приемник и нажал на кнопки,
Движенье щетки чистило стекло.

На Ленинском проспекте пробки.
Люди сигналят невпопад,
Собака съежившись лежит на остановке,
А на дорогу сыплет снегопад.

На Ленинском проспекте пробки.
Дрожат витрины новогодним хрусталём,
Идет девица гордою походкой,
Мерцает свет под желтым фонарём.

Он затянулся, сделал музыку потише,
И начал думать, как же дальше жить.
Кого к себе пустить поближе...

Слиянье душ, слиянье тел…
Негромкий стон, и тихий вздох..
Движенье рук, касанье губ…
И нежный, сладкий поцелуй…
И замер мир, мы тут одни…
Бушует пламя, нет границ…
Сегодня я - сама любовь,
А ты мой долгожданный принц

Дай музыке самой течь в твоем сердце.
Она приходит из ниоткуда
и льется серебряным ключом по утомленному слуху.
Это хор ангелов.
Пусть играет волынка,
кружат хороводы.
Пусть собирает пространную мощь орган.
Не старайся сосредоточиться,
иначе потеряешь ее пылевидную нить.
Просто отдайся созерцанию,
чуткому,
словно движение ветра,
чистому,
словно горный ручей.
Дай музыке самой течь в твоем сердце.
Охвати красоту первозданных звуков,
мелодию вселенского горна,
ритм, сошедший с...

Пришел к седому старине восторженный строитель
Хочу я строить светлый храм. Совет мне дай, Учитель.

Его увидел я во снах. Прекраснейшее зданье
Легко взметнулось в синеву своими куполами!

Ступеней чистых белизна ведет к его подножью,
Да перезвон колоколов творит молитву божью.

И даже место я узнал в своих счастливых грезах.
Кругом раскинулись сады в благоуханных розах.

Уже составил я чертеж, есть опыт и уменья,
Но что-то больно грудь теснит. Реши мое сомненье.

Коль хочешь...

Привет друзья,скорее к нам!
Развейте грусть в трах-тара-рам!
В круговороте щедрых дам,
Не до погоды будет вам.

Ныряйте сразу с головой,
Поможем стать самим собой.
Вот,молодец старик седой,
Пустился в пляс совсем босой.

Пусть громкий шум вас не пугает,
Пусть ритмы танца потешают.
Дается шанс вам очень редкий;
Вкусить движения наших предков.

Окаменелости зимы.
Меловый гранит застывших дорог.
Химия весны.
Изумрудный раствор свежести.
Испарина лета.
Солнечная вакханалия в брызгах огня.
Сезоны любви и наших надежд
союзом сладких роз, ласковых вин,
нежной жажды и девственной наготы глаз.
Отречение от мира, ради мира,
наполненного красками Гогена,
музыкой Дебюсси,
поэзией Овидия.
Так я вижу тебя рядом,
так чувствую тебя,
так я знаю тебя.
Сезоны любви.
Перелистывая сухой календарь,
я оставляю позади
бриллиантовый свет...

На яблоне среди ветвей
всю ночь певец звенел,
но смолк внезапно соловей
и песню не допел.

Разрезал неба синеву
пронзительный рассвет
и под упрямую листву
проник от солнца свет.

Прохлада утренней зари
волшебна и нежна,
погасли звезды, фонари
и полная луна.

Смеётся яркозолотой
диск солнца свысока
и ощущается порой
движенье ветерка.

Вновь распускаются цветы,
приветствуя зарю,
и пенье птиц на все лады
летит навстречу дню.

1
Здесь всё известно наперёд.
И завтра снова за окном мы будем наблюдать, как тает мир!
Растает и исчезнет, словно лёд.
...В припадке жёстком истерить... Осталось только истерить!

2

И снова предал, снова врёт.
А значит вновь убьёт, опять кого-нибудь заранее убьёт.
Здесь всё известно наперёд.
И в зеркалах лишь отражения пустых бездушных и продуманных дыр.

3

Я знаю точно, что мы будем прощаться.
Слёзы в этой постановке будут лишними,
Но без них никак.
Нам заранее было...

Ну что танцуем ,милая? Танцуем!
Вспорхнув Душа вдруг выдала фокстрот.
И знаю,милая,восторгом не блефуем--
Танцуем жизни новый поворот!

Танцуй Душа свое предназначенье,
И что там по судьбе на этот раз?
Исполнила ты танго--обнаженье,
И легкие шаги круженьем в вальс.

Танцуй, Душа! Пусть мысли хороводы
Туманом наплывают иногда,
Но ты же знаешь ритмику природы,
Так вдарь чечетку--степ иль гапака!

Танцуй, Душа, танцуй легко и смело,
Не думая попасть кому-то в масть..
Пусть новым...

Мне снова время-поводырь листает лет минувших вехи,
Доминиканский монастырь – конец пятнадцатого века!

Там Леонардо на лесах творит венец своих жемчужин,
«Вечерю тайную Христа», его в миру прощальный ужин.

Каким добром овеян лик, взгляд отрешен и всепрощающ,
Рука художника скользит, к финалу темы приближаясь.

Но что же мастера гнетёт, модели не найдя Иуды,
Он лишь за всё себя клянёт, спеша в трущобы на этюды.

И вот находит образ Зла: он молод, пьян и так порочен,
От светлых...