Движение теней

Пепелище оставленных строк
в простынях ледяной бессонницы.
Дождливое сердце ложится на музыку Баха.
Ряд перекличек-метафор приводит в болото безмолвия.
Почки набухли дрожью влюбленных губ.
Атмосферу проспектов питают
силовые линии
поцелуев.
Антитезы весенней рапсодии.
Улыбка усталости плещется радугой
в перламутре луж.
Бодрое небо взбивает сливки простуженных крыш.
Время летит стрелою Амура, лодкой Харона
плывет через солнце и тень, через ватную
плоть движений. Ночи набухли
сажей...

Уснувшей на болоте лягушкой я созерцаю календарный
распорядок смены времен года в оконной раме
третьего тысячелетия, партитуры летней опрелости,
снежные зарисовки таежного многоголосия, осени рваное
золотое белье и желе весенней, малахитом
простуженной, радуги. Я меняюсь, теряю в воде свое отражение
и обретаю новое, но, кажется, все остается в нем, как и было,
как неизменная призрачная архитектура античных руин в движении
синей тяжести неба, все та же монументальная хрупкость,
все...

Упырь был безупречен, удар точен, верен,
расчётлив, Лив-52 не поможет, может
напомнить, о том чего не было, воин не
пришёл, на помощь, мощи не были найдены,
ад ближе края, у страха глаза велики,
у счастья, малы, мылу не попасть,
поскользнувшись, упасть, разбить локоть,
береги око, рёбра, больше справа,
оправа не поможет, стекло хрупко,
пурпуром застели труп, летит стрела в пуп,
попадает в пяту, «тяпать» картошку весной,
копать осенью, под сенью пародий,
не создавай...

Вы слышали, что наркотик –
сильнее инстинкта
самосохранения?
Любовь – это наркотик,
война – это наркотик.
С завершеньем любви – ломка;
с окончаньем войны – ломка.
Вы слышали, что в наших венах
течет душа, такая хрупкая, тонкая
незримая птица-облако?
Вы слышали, что сердце –
это любовь, вы слышали,
что в сердце покоится порох войны,
войны антитез?
Ветер рвется все выше и выше,
ветер желаний, ветер страданий,
но горы хранят тишину,
наркотический вакуум,
гармония и добродетель...

Пальцы холодные. Бледная кожа.
Сны расплескались по синим лугам.
Помнишь того, кто тебя уничтожил,
Дав вечную молодость назло врагам?
Помни его. Он тебе будет сниться,
пугать тишиной коридоров пустых.
Чёрная, страшная, вещая птица
болью напомнит потерянный штрих
лица, повенчавшего вечность с мгновеньем,
испепелившим душу твою.
Помни. Тебе не дано забвенья.
Помни, застыв у судьбы на краю,
изранив осколками прошлого руки,
вцепившись в видения прожитых лет,
помни движения, запахи...

Если есть зло,-оно во мне,
Слышу эхо сомнения.
Всегда ли тихо на дне?
А на поверхности выжить стремление.

Если есть зло,- оно внутри,
Бесконечная вселенная существ разумных.
Толкющая в спину,-иди и смотри,
Слогающая оды из поступков безумных.

Если есть зло,-оно растет,
От привычек не замечать худшее.
Выросшее монстром,когото сожрет,
Говорят того, кто не верил в лучшее.

Если есть добро,-оно во мне,
Слышу эхо сомнения.
Всегда ли плохо на дне?
А на поверхности тенью забвения...

отброшенная осенью тень –
прекрасный отшельник, играющий с ветром
в лучах пожелтевшей листвы…

ужин воображения
из надкусанного фрагмента
облачного пирога
на скатерти заходящего неба…

ловля, крупицами памяти, летних дождей
под ногтями обочин тепла,
где соломой-травой горчит дыханье земли…

в море стеклянных зрачков –
шепот минут
движением звезд над ледниками крыш…

череда состояний,
частицы живой, тонкотелой души,
разошедшейся на лоскуты
желтых дорог –
судьба, назначение...

В душе моей расстаял лёд
От прежних зим простого мира,
Остался в памяти налёт
И свет печального кумира.

Минута жизни-вечности труды,
И новое желание к прощенью,
Душа на покаянье, к очищенью
Приблизилась-видны её следы.


Она томится в холоде своём,
В её пространстве страхи и сомненья,
Страданием глубоким увлеченье,
Всё спуталось и затерялось в нём.


В такой душе прозрачная слеза,
Река из слёз,их плавное движенье,
Небесный свод и сумрачные тени,
Меч палача,в нём отраженье...

Полынь рта, снег волос, ветер пальцев,
заплаканные солнцем глаза младенца, пустыня глаз мудреца.
В скупой, дребезжащей серостью осенней системе координат,
наскребаю сведенную сталь струны в окне уходящего поезда света.
Кричащие кошки, где-то рядом, их металлического скрипа когтей
ищет глиняная дощечка души.
Стреляю метафизической скукой волхва в каменное сердце ноября,
в вырванные волосы светила, в слепоту небесного ока,
в охрипшие связки ворон на проводах ветра.
В невзрачном небе...

На разбитых зеркалах,
Застывает отраженье...
Призрачных теней движенье,
Леденящий душу страх.

Разум отвергает мысль...
Сердце вторит - показалось,
Отлегло… а что осталось -
Облаком поднялось ввысь.