Дверь зима

Закрылась дверь, звук каблуков затих.
Ушли слова, что сказаны той ночью.
Они звучат во мне, как будто стих,
Но на листе свелось всё к многоточью.

На смятых простынях остался след
И запах тела, пахнущего морем.
Она ушла, не взяв с собой букет,
А я остался с утренним прибоем.

Nessebar 2012г.

бабушки - грибочки у дверей сидят
на сыновей и дочек не своих глядят
и все-то они видят, судят не спеша
милые лисички, грузят всех подряд

открыта, большая в жизни дверь-
сквозняк, закрыта - задуха
может проще выйти в поле?

Не ходи ты босиком по чаще,
Холодно, там бьёт студёный ключ.
Лучше заходи ко мне почаще,
Моя дверь не заперта на ключ.

Заменю в сенях дверные ручки,
Затоплю я быстро в доме печь.
Маслом смажь скорее свои ручки,
Пироги с тобою будем печь.

Я целую нежно твои кисти,
У тебя красивая коса.
На стене висят рябины кисти,
А в пороге старая коса.

Металлическая коса в пороге и веточки рябины охраняют дом от злых людей.

Стоял, уткнувшись в дверь,
пил уходящий запах,
хотел её открыть,
и в щелочку глядел.
Пытался даже рыть,
но только исцарапал.
Скулил, обиделся,
потом завыл, как зверь.
Всё, что достал – изгрыз,
испортил и обкакал,
описал, а горшок
с цветком – перевернул.
Но, если бы я мог,
наверно б, просто плакал.
И с тапочкой твоей
на коврике уснул.

2011

О, женщины – сосуд греха!
Наполню я бокал до края.
Мне не откроют двери рая,
Коль выпью сладкого вина.

Напиток сей пьянит меня.
Теряя голову хмельную,
Всё пью и пью напропалую,
Сгорая в пламени огня…

Я осушил сосуд до дна.
Несу свой крест и спотыкаюсь,
Но никогда я не раскаюсь,
Что выпил сладкого вина.

Открыла осень двери листопаду,
В листвы увядшей ломкую красу,
В ночей коротких зябкую прохладу,
И в тишину, в заброшенном лесу.

И вновь в прощальной песне птичья стая,
Излив печаль разлуки до весны,
Нам тронет душу, в небе пролетая,
Оставив чувство, грусти и вины.

А осень сердце очарует снова,
Красою рыжей золота лесов.
И оно ей, печаль простить готово,
За прелесть сказки из волшебных снов.

За пламя цвета леса золотого,
Багрянца нежность, вкрапленного в нём.
За увяданье, что...

За чей ты грех страдаешь тут?
Его, ее, эх знать бы... Боже,
тогда быть может осторожен
и шаг и день. От странных пут.

В лучах и свете отраженном
найдешь лицо свое и час.
И отзовется с неба глас
для одобренья. Миллионы

бессмертных звезд сочтут за честь
принять и тонко прикоснуться
к сердцам в любви. В ладонях-блюдцах
бесценный дар - благая весть,

искрясь и трепетно звеня,
обнимет в чистом одеянье
в горячий полдень или в рани,
приняв в Единое. Маня,

к отрогам...

Год начинается с зимы
А в декабре опять метели
И гады спят в промерзших щелях
Не видя собственной тюрьмы
И пес бежит на трех ногах
И обреченно тянет воздух
А холод забивает гвозди
В такт стрелке на моих часах
Но, разрывая этот бред,
Весна вдруг нагадает лето
И лето, вспыхнув как комета,
Оставит в душах яркий след
И новорожденный щенок
Таращит мутные глазёнки
И будто метит лаем тонким
Особо солнечный денёк
Но город щурится с утра
Мой летний город - клоун рыжий...

Поздний вечер. Зима. Перестуки колёс
На морозом расширенных стыках.
Привокзальное эхо глухих диктозвёзд
Рассыпается многоязыко.
Безучастное гало линейчатый спектр
Разливает меж рельсов на шпалы,
Уходящие за голубой километр
Заштрихованной строчкой металла.
Убегает состав частоколом опор,
Огонёк на последнем вагоне
Подмигнул на прощание: грусть - это вздор!
И пропал. На безлюдном перроне
Провожатых следы заметая
Хороводит позёмка седая.