Две

В моем лесу всего лишь две сосны.
Где нежно так стихами гадят птицы
На монитора белые страницы,
Моим величьем в глаз поражены.

О, как ты крут, высокопарный стеб!
Когда вокруг пигмеи и пигмейки.
В саду коты резвятся на скамейке,
бередят мой душевный... недолюб.

Во мгле моих шизоидных идей
Стоически пытаюсь молча выжить.
Вот думаю - а не одеть ли лыжи,
Чтобы ты меня заметил поверней.

Хочу убрать душевный перегар,
Стереть в душе налет холестерина
Я верю в сплав пера и стеарина...

Изменчивости от неизменности
Мудрость богатого бездельника
Нет силы сдвинуть неподвижность.
Она единого покров.

И быстротечности верижность –
Ей видно сверху – не с бугров.

Беги, беги – поток коварный…
Тебя мы держим – берега.

Ты нами свит – шнурочек тварный.
За нами горы и луга.

Ты нас не видишь. Ты – движенье.
Но мы закваска. Ты - броженье.


© copyright: мудрость богатого бездельника, 2009
Свидетельство о публикации №1901165371
Две принцессы
Мудрость богатого...

…Как то встретились в пустыне
Бабуин и бедуин.
Смотрят - чье-то кофе стынет
С бутербродом из сардин.
Тут улитки-целюлитки,
Спаржа, белое вино
И креветок-малолеток
Бедуин не ел давно.
Так налопались от пуза
Яств заморских этих стран…
Превратились в двух французов
- Эмильен и Антуан.
Пить устали. Есть устали…
Тут же перешли на «ты»,
И забыли что слизали…
Пару марок кислоты.
Еле встали и со стоном
Вдаль, кряхтя, пустились в путь.
Где тут благородным донам
Благородно отдохнуть...

Трудно малому поэту помирать –
На Руси поэтов средних – цельна рать!
Хорошо, коль был хотя бы добряком,
Это легче – есть не чокаться по ком.
Средний слесарь – тот не бойся – помирай.
Помирать поэту малому – не рай.
Станут речи на могиле городить,
А глаза – по закоулкам разводить.
Правда, есть ещё надежда-уголёк,
Что проклюнется хоть строчка-стебелёк.
Так случилось – ты у знающих спроси –
И у малого поэта на Руси.
…Ты уж стебель, выбирайся из травы –
За тобою две соломенных вдовы...

Стулу стол заметил: – Стул,
Ты изогнут и сутул.
То ли дело табуретка,
Хоть и падает нередко,
Но изящна, и она
Поразительно стройна.
Стул скрипел, обидой мучим,
Надувался тёмной тучей,
Распрямлял две пары ног
И горбатый позвонок,
Но железные детали
Стать столом ему не дали,
Да и сверху кто-то сел.
В общем, стул остался цел.

Оно Богу, конечно, видней:
наказать нас всех или побаловать.
Приговор – две недели дождей.
И его невозможно обжаловать.

Капли быстро бегут по стеклу
и по пластику рамы оконной.
Кот, свернувшись колечком в углу,
на них глазом таращится сонным.

Засыпает кот. Снятся ему
разнесчастные мокрые птицы.
Рад он этому сну своему.
Ох, и сладко же в дождь ему спится!

Вы – на иномарке, я – на двухколёсном.
Приму-ка чуть правее, дорогу уступлю.
Мелькают километры, несутся мимо вёсны
И осени багряные склоняются к рулю.
Да если б поднапрячься, если б поднатужиться,
И я авто купил бы – проблемы в этом нет.
Но будет нездоровиться,
будет мне недужиться,
Если я заброшу свой велосипед.
Общаюсь с ветром, солнцем, время экономлю,
Думаю о разном в прозе и в стихах.
Природы астраханской прекрасное кино мне
Прокручивает «велик» в двух уже веках.
А если...

Лист бумажный сложен пополам,..
И исписан почерком неровным.
То писал Всевышний Судьбы нам
Ярким языком и многословным...

Две странички или лист один…
Они рядом, но всегда раздельны…
Жизни от рожденья до седин
Связаны!.. Но,.. всё же параллельны...

Временами лишь рука Творца
Книгу Судеб заново листает…
И страницы Жизни, как Сердца,
На короткий миг соединяет...

Слово к слову и строка к строке…
Словно отражение друг друга…
Линией единой на руке...
Очертаньем рокового круга...

О чём шептали в гулкой тишине
здесь переплёты толстых книг старинных?
О небесах столь ярких в вышине
и мраморе надтреснутом в каминной?
О лицах тех, кто ловкою рукой
изящной вязью расточал чернила,
в домах царил размеренный покой,
цвели сады с акацией, из ила
в фонтане старом — копии чудной
того, что правит царством в Риме
на свет являлись рыбки, и ручной
могла любая быть, но выходило
что золотых там нет, и, значит, загадать
желание — мечтать о невозможном...

Ты меня прости родная,
Я сегодня снова пьян.
Жизнь действительно такая,
Что нажрался в дребодан.

Напряженье снять желая,
Пью я горькую опять.
Не сердись, ведь ты не злая,
Ты должна меня понять.

Я сегодня как обычно,
После смены сам не свой.
Отпахал две нормы лично,
И быстрей бы мне домой.

Только не успел собраться,
Объявили форс-мажор.
Мне бы быстренько убраться,
Но дан новый приговор.

Мне пахать придется снова,
С вечера и до утра.
Блин, проклятая контора,
Правда...