Две

Брожу по кругу,
Каждый раз...и вновь и вновь,
Приходит страсть,
Стучится в дверь любовь.

И вновь сижу со стилом у окна,
И вновь печаль, бокал игристого вина,
Улыбка... теплая, как майский ветерок,
Слезинка мокрая - немой переполох.

Такая странная - себя не узнаю,
Какие ставки ставлю на игру?
И отражение зеркальное - обман,
В глазах две искорки, а в глубине - дурман.

А по ночам пристранные приходят сны,
Все так загадочно... кругом огни,
И голоса... пытаются мне что-то важное...

-1- Когда на небе двое встретятся с одной,
Мир измениться, откроет дверь Иной
Он ликом бел, с глазами цвета крови,
Душа темна, как черный гранит ночи,
Чтоб дверь открыть, найти он должен книгу,
Тот фолиант, который держит силу,
От предков, что все знали раньше,
И предсказали в ней, что будет дальше.

-2-
С душою белой, как волос одного,
С душою черной, как волосы другого,
Судьбе угодно было создать двух Иных,
Но лет тринадцать разделяет их.
Им жизнь дана была в один и тот же день...

В трамвае
Сидят,
Едят
Шоколад
Две милые веселушки.
Не знают
Микроб
Им в рот
Заползёт.
( в перчатках едят дурнушки).
Тут дядя –
Нахал
Сказал – Егоза!
Сними-ка живо перчатки!
Не глядя
Сидят,
Едят
Шоколад.
Достали ещё шоколадку.
Так часто,
Когда
Добра
На года
Желаем мы нашим ближним,
Напрасной
Была
Глава,
Детвора
Нет не глупа, а вредна, что ниже.

Пологие склоны там поросли полевыми цветами,
а в небе синем пляшет бумажный змей.
Молочные речки с кисельными берегами,
мосты из радуг и летний дождь-моросей.
Секрет под стеклышком - фантик, да две ромашки,
укус сердитой осы - горше горя нет.
"Гулена" - пугает бабка березовой кашкой
и в щеку целует-"Обедать-то будешь, аль нет?"
За птицей -синицей из ясного детства истока
торопится девочка, ищет забытый секрет.
Ах, долго ли, скоро ли, близкое станет далеким,
далекое- близким, вопрос...

Вот - чудаки! Вот - материал для басен!
Избитых образов и старых масок пир!
Синедрион игривых ипостасей…
Вот он во всей красе – еврейский мир!

Вальяжно за столом расположившись,
Борясь мгновенья с собственной слюной,
Поговорив, наевшись и напившись,
Сидят – доволен каждый сам собой!

Один как будто бы в библиотеке –
Бумаги разложил, поставил сок,
И наплевать ему на всех на свете –
От дел его отвлечь никто б не смог!

Две дамы встретились, наиграно обнявшись,
Салонные беседы...

На меня смотрела Анна
И сопела в две ноздри:
- Кем, ты думаешь, я стану?
Знаешь? Быстро говори.-

- Если вдруг задаться целью,
Очень даже непростой,
Ты могла бы стать моделью,
Теле-, стало быть, звездой.


Можно вырасти артисткой,
Деловой, не по годам.
Нет. Артистам дочку тискать
Я сама уже не дам.



Или, может, светской львицей?
… Вся в бриллиантах и манто.
Коньяком с икрой давиться…
Это… нет. …Совсем не то.


Можно быть миллионершей

И купить себе самой

То ли...

Луна живет одна.
А рядом с ней звезда,
Которая поет о том,
Как две природы совместились.
Как дверь открылась,
Как огонь погас,
Как чей-то голос с тишиною слился,
Как устремляя взор и глас
Во тьме немое чувство зародилось.
Как плоть открылась и в нее вошла,
Сквозь долги странствия Весна.
…Луна не внемлет сплетни той,
Себя Весною величает,
И молвит, будто на земле есть человек,
Который в чувстве утопает.
Что это все природы руки,
И не умрет она от скуки.
Звезда молчала.
А потом...

Мы с тобой две лодки в океане,
Коим встречу Бог не присудил.
Мы песчинки на взаимной грани,
Эту грань ты сам установил.


Мне судьба спасенье подарила:
И любовь, и пылкий жар страстей.
Но в душе к тебе не всё остыло,
Потому и ход не тех мастей.


Для меня ты гость, покрытый мифом,
Не знакомый, но и не чужой.
Я плачу судьбе двойным тарифом
Лишь за то, чтоб слышать голос твой.

Наши летние две недели
Не умели ждать
И они быстро пролетели
Пора мне было уезжать
Последние твои слова
Звучали во мне
Это была не игра
Я до сих пор верю тебе.
Твои карие глаза
И бархатный голос твой
В душе остались навсегда
И твой поцелуй – самый родной.
Мы все пережили:
И злые языки нас разлучали
И зимние метели
Нашу любовь убивали
«Но все еще мы любим!»:
Твои слова в твоем письме!
«Мы скоро вместе будем!»:
я пишу тебе!
Твое имя выжжено
На сердце моем!
«Игорь!» - в...

Охотником себя вообразил,
Прицел оптический я на нос нацепил,
Мой ствол всегда при мне, охота началась!
И в джунглях городских высоких крыш
Две серны - близнецы пришли на мой манок.
Я рву курок - дробь выбивает пыж,
И эхом выстрела гремит тяжелый рок.
Метнулся предо мной пушистый мех,
Щеки коснувшись нежным поцелуем,
По крышам прокатился легкий смех,
Остался я на вечер с рататуем...