Две тени

Домовой сидел у печки, и тихонечко вздыхал,
ведь хозяйка умирала, Бог ей свечку заказал...
Ведь старушке девяносто, без десятка будет век,
раньше шустрая старушка, вдруг слегла, как лунный свет...
Не вставала, не ходила, утонув в пуховой тьме,
годы тяжестью пригнули старое тело на одре...
Домовой сидел у печки, вспоминая жизнь ее,
как молодкой и женою на руках внесли ее,
а вот детишки звонко скачут по полам и на дворе,
а теперь уже старушка, но любит свет и чистоту,
так-же поддерживает...

Я нарисую зимний лес.
Лучами просеки оленьи,
теней лиловых параллели,
в снегу лыжни двойной надрез,
пушистый мех, дыханья пар,
заиндевелые ресницы,
цепочкой тонкой след куницы
и неба палевый опал.
И привкус мокрых сигарет,
и зажигалки две осечки,
и долгожданные колечки
дымка.
И тишину окрест

2010-12-14

.
Две тысячи лет, нарождаясь и тая,
звезда Рождества будит счастье в сердцах.
Пусть славить Младенца, с Небес прилетая,
являются ангелы светом в глазах.
Январской мистерии тайна святая
царит Старым Городом в узких дворах.
.
От танцев, гуляний иду без оглядки.
Здесь, в храме, святые ждут лики, дары.
Играя всю жизнь с Богом в глупые прятки,
построил песочные «храмы», «дворцы»…
Пусть свет Рождества Славой в добрые святки,
зовёт благодать, что в тени до поры.
.
Ворот Золотых крепкий...

Идёт декабрь. Зима капризна,

Зовёт на праздник «Новый год».

И кутерьма, как будто тризна,

По году старому идёт.



Но он всё медлит, не уходит,

Отчётами испортив дни,

Туманен, склонен к непогоде,

Как призрак, спрятанный в тени.



Успеть! Успеть! По магазинам,

Как с горки катится народ,

Сметая сладости и вина,

Икру на сытный бутерброд.



И манит впереди веселье,

И тянет прошлое назад,

Как будто колдовского зелья

Хлебнул волшебник наугад...

Я скажу вам по секрету,
Честно-честно, без утайки,
В нашем доме нынче летом
Поселились две бабайки.

Две трусливые как мыши
Бабаёжки с волосами.
Если ночью крикнуть: - кыш! - им,
Или кинуть в них трусами,
То они, дрожа от страха,
Замирают под кроватью
У сестры моей, Натахи.
И не надо маму звать нам,

Чтобы веником и шваброй
Их оттуда выгоняла.
Мы с Наташкой сами храбро
Завернемся в одеяло.

В одеяле нам бабайки
Не страшны. На крайний случай
Можно в них кидаться майкой,
Если...

Боготворим бессмыслицу дебатов,
абсурдность споров. Рвется мира нить.
Две истины при помощи легато,
как ноты две, нельзя соединить.
Две точки зрения, атака за атакой.
Победы жаждут, но не истин. Двух
эго синтез. Вальс или сиртаки?
Что тяжелей, железо или пух?
Слова и деньги жаль бросать на ветер,
вернутся черной шляпой Муми-тролля.
Воскреснет чудом бедный юный Вертер,
и расплодятся повсеместно Долли.

Семь злаков в поле. Семь холмов в столице.
-Сосна, привет!...-Приветик!- хвойной...

Я смотрю в твои глаза, затаив своё дыханье.
И дарю тебе моё молчаливое признанье.

Я хочу расцеловать две зелёные печали,
Чтоб они из сердца мне твои мысли рассказали.

Я хочу всегда смотреть в две зелёные долины.
Я б могла их полюбить, как две чудные картины.

Я ресниц твои лучи целовала бы с любовью,
Если б ты был у меня, если б я была с тобою...

А ты опять сегодня не пришла,
А я так ждал надеялся и верил,
Что зазвонят опять колокола, колокола,
И ты войдёшь в разпахнутые двери.
(последние две строчки ещё раз.)
Перчатки снимишь прямо у дверей,
Потом положешь их на подоконник,
"Я так замёрзла," -скажешь,- "Обогрей меня!"
И мне протянешь зябкие ладони.
(последние две строчки ещё раз.)
Я их возьму и каждый уголок
Перецелую, сердцем согревая,
О, если ты ступила на порого, о, на порог,
То в парк ушли последние трамваи...

Два человека на земле
Внезапно встретились во мгле
И говорят, и говорят,
И каждый так другому рад!

И души родственные две -
Как два котеночка в траве,
Как две девчоночки в песке,
Как две родинки на щеке.

Какое чудо -Интернет!
Ты забываешь про обед,
Про свежий воздух,про друзей...
Ты будто входишь в Колизей!

Два человека на земле
Внезапно встретились во мгле.
Один сидит в большой столице,
Другой - в заброшенной станице.

Сияют радостно глаза,
Как будто вытянул туза,
Как...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...