Две главных беды

ВЕРХОГЛЯДЫ

Есть в числе прочих «мудрецов» на свете эдакие люди-верхогляды,
Любого встречного готовые с охотою и сходу уж и обо всём судить;
Известно точно им, как подобает человеку жить,
Чего желать, что исповедовать, когда какие отправлять обряды…
Нет никому от них спасенья, ни какой-либо пощады,
Лишь взглядов их остановившихся уже ни сдвинуть с места вам, никак не изменить! –
Ведь, в самом деле, как и чем помочь подобному слепцу глаза открыть,
Что, на поверку, одному лишь мраку...

Израилю добавилось забот –
Филистимляне на Кеиль напали,
Подворья расхищают, тащат скот,
Ведут себя на редкость криминально.

Давид у Господа тогда спросил
Впрямую, никакого спиритизма,
Ведь Бог тогда к нему благоволил:
«Идти ль мне на врага спасать отчизну?

Когда враг гумна разоряет, скот
Кнутом по морде лупит неумело,
Сидеть ли мне, воды набравши в рот?»
Господь Давиду отвечал по делу:

«Иди, Филистимлян ты разобьёшь,
Слаб гарнизон у них сейчас в Кеиле».
Но бывшие с Давидом...

Знаете, почему многим не достичь высот никогда?
И не увидеть переливов
Вожделенного неба?

Знаете, в чём ваша самая главная беда?
Вы все стали чёрствыми,
Как заплесневелые корочки хлеба... :(

Смертные грехи
Зависть разъедает нашу душу,
Гневность ослепляет разум наш.
Осуждение здоровье рушит,
Вовлекая в свой ажиотаж.

Ну а дух наш обедняет скупость,
Заставляя брать и только брать.
Рядом с нею щедрость – просто глупость,
Так как надо что-то отдавать.

Травится сознание уныньем,
Наши чувства разрушает блуд.
Как венец, над всем стоит гордыня –
Главною бедой её зовут!

Семь грехов оттачивают шпаги,
Все они прицельно в сердце бьют.
Чтобы устоять, нужна отвага –
Их...

Жаль тебя, что Родину бросаешь,
Счастье в стороне найти спешишь.
Всех других ты вроде оставляешь,
Но ведь от себя не убежишь.

Оборвав бездумно свои корни,
Счастье потеряешь навсегда.
Предков всех, конечно, не упомнишь,
Но не в этом главная беда.

Может с заграничного дал'ёка
Пыль своей земли и не вид'ать,
Но расплата сбудется жест'ока,
Родину не сменишь, как и мать.

И отца не выберешь другого.
Не приобретешь других детей.
Пусть в сей жизни были непут'ёвы,
Отрекаться ты от них...

Мама Вовы удивилась,
Лишь пришёл с гулянья он.
Грязных рук таких не снилось,
Будь то даже страшный сон!

Чтоб отмыть от грязи руки,
Сыну вызвалась помочь.
Новой для мытья науке
Вовочку учить пришлось.

Краник для него открыла.
Руки держит под струёй.
«Мой сначала руки с мылом,
Три их, три и снова мой!»

Как-то странно удивившись,
Но приказу подчинившись,
Пробурчал под нос себе --
«Мою, мою... две их, две!»

На стене начертано то слово.
Слово то один лишь вижу я.
"Пуля" - там мне пишет кто то снова.
Видно эта пуля для меня.

Кто ты , тот кто мне предсказывает беды?!
Насылаешь их , иль видишь наперёд?!
Боли я достаточно отведал.
Сделай пусть беда от нас уйдёт!

На стене начертано то слово.
Может это примерещилось всё мне?!
И та пуля была для другого,
А беда мне снилась в горьком сне.

Хорошо что рядом ты родная!
Плохо ,что я это не ценил.
Обижал зачем и сам не знаю.
Ты прости за то...

О, чёрно-белый Билли Джин!
Ты лучший из земных мужчин!
И главный из моих причин.
Сто тысяч раз я повторю -
люблю, люблю, люблю, люблю...

Гнилые времена настали,
работа - главный дефицит.
О светлом будущем нам врали,
у света - тоже свой лимит.

Всё сокращают, сокращают
- один, работай за троих...
Стыда и совести не знают,
нам сократить бы лучше, их.

Зарплаты стали сплошь такие,
живот от смеха надорвёшь.
Как в девяностые, лихие -
был узаконенным, грабёж.

Хитра контрактная система,
- не заключат с тобой контракт.
Работы нет - твоя проблема,
тьма безработных - это факт.

Работай лучше, в интернете
- не создавай...

Я стал писать ее и бросил,
В чулане холст – в трамвае я,
Качу – не ведаю куда.

И дальше все меня уносит
В свои немилые края
Неотвратимая беда.

Какая черная беда
Спиною к солнцу прислонилась
И с поля радость прогнала.

Зачем она идет сюда,
Та, что под куполом носилась,
Но с солнцем спорить не могла?

И, словно бы врагу на милость,
Вдруг все вокруг переменилось
И все глаза ушли туда…

Туда, туда, где сердцу мнилось
Спиною к солнцу прислонилась
Неотвратимая беда.