Двадцатый век

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Сад цветущий и сад увяданья

Все, что держит в ладонях земля –
Сад цветущий и сад увяданья –
Опрокинет людское желанье
Ось земную на запад клоня.
Осквернит, прислоняя рукой
К белым щекам святыни Покоя.
За густою черною кровью
Тянет бешеный след за собой.

Затуманит туманом глаза –
Все глядеть им под образа,
Не глядя на пустые сомненья,
Гордо всматриваясь в откровенья,
Свою ношу рукам донести,
На забвенье слова обрекая,
К Вознесению у самого края,
На краю безымянной земли...

Желают нами управлять,
Через сигналы спутников,
Через антенны телевизоров влиять
Пытаются, через поля частот экранов!

Сигнал нам посылает телевизор, «смотри
В меня», зомбирует, рабом экранов
Делает! Больных их миллионы миллионов! Три
Слова - Господи спаси и сохрани! Но зов

Невидимых приказов мой разум отрицает, оков
Нет и зависимости нет, в чём здесь секрет?!
Сосуд души и разум молитвой занят, а богов
Щит его пробить не может зло. Бурлят

Призывом поля невидимых...

Как жаль, что не бегут обратно реки,
Как жаль, что не вернуть обратно час,
Я этот свет увидел в прошлом веке,
Он не таким был тусклым как сейчас,
Ах, как девчонки искренне любили,
Такой любви уже в помине нет,
Сегодня любят за автомобили,
На золоте свихнулся этот свет.
Как жаль, что не бегут обратно реки,
Еще недавно я тут жил в раю,
А очутившись в двадцать первом веке
Смотрю, и ничего не узнаю,
Тут совесть, как на рынке продается,
Продвинутый как говорится ─ век,
А мне продать...

Капает пот не с бога,
«Сотворившего» вмиг вселенную,
Капает пот не с робота
С нервно дрожащей антенною.
Их не пробьёт солёность
И тяжесть работы века.
Вдыхаем время с озоном…
Выступает пот человека.
С морщинок раздумья падают
Солёные, как и мы.
Врезается в землю лопата,
Врезается век в умы.
Руки грубы, в мозолях
Жёлтых, как десять солнц.
Сунь их попробуй в море –
От моря останется соль!
Славлю работу адову,
Что умы или руки жжёт.
Двадцатый век не награда –
Работы солёный пот...

Дело было на рассвете –
На дворе двадцатый Век,
Крик раздался в кабинете,
Здесь родился человек.

Дан приказ ему от роду –
Честь свою не замарать,
Укрепить отца породу,
Долг судьбе сполна отдать.

Выйти утром на дорогу,
К солнцу руки протянуть,
Суть, по жизни, понемногу,
До конца и дотянуть.

Пятьдесят ступенек в жизни,
Пятьдесят ночей и дней,
Чёткий маятник на кухне
Срок считает… - не робей!

Сделать суждено немало
Дабы род не посрамить,
Душой и сердцем, безустанно...

Чудес на свете не бывает,
Себе твердили мы не раз.
Но каждый день нас удивляет
Весь мир, живущий вокруг нас.

Построен дом, портрет написан,
Пробился к солнышку росток.
Подруга стала вдруг актрисой,
Расцвёл диковинный цветок...

Звезда зажглась на небосклоне,
Закончил путь двадцатый век.
И где-то в старом, тихом доме
Родился новый Человек!

Мы рождены для счастья, для любви,
Обязаны все сказки сделать былью,
Двадцатый век, замешан на крови,
( И если дальше так)
Все чем мы жили, скоро станет пылью.

Здесь такая порой тишина,
Что подумаешь – вымерли люди.
Разве лишь муэдзин иногда
Это сонное царство будит,

Да в старинных фонтанах вода
О былых временах журчит:
Здесь была Золотая Орда,
И Мамай был когда-то убит.

Богатейших заморских купцов
Наезжали сюда караваны,
Восхищались величьем дворцов,
Что себе возводили ханы.

Город скромный примерил венец,
А ведь мог быть и крымской столицей!
Где же он - тот роскошный дворец,
Возведенный для императрицы?

Где соборы, часовни...

А мы рассказ продолжим
на двести лет вперед,
как лезли мы из кожи,
как гробили народ,

как белыми костями
мостили мы поля,
как темными путями
носила Мать-земля,

как пили злое зелье,
чтоб голову вскружить,
но живы мы доселе,
и будем дальше жить.
АЛЕКСАНДР I (1801-1825)

Лександр Благословенный
почил, или ушел?
тогда по всей вселенной
нелепый слух прошел:

на всех нагнавши страху
французов Божий бич
бродячим стал монахом,
стал Феодор Кузмич,

он о России пекся,
не метя...