Двадцать восемь

І Тёмная ночь совсем подзабыла
Про конский топот в татарской степи,
В игрушечных сёдлах ныне доктрина -
Детская страсть от военной игры.
Затихла громада баталий ушедших,
Слезами омыты поля и холмы,
История вспомнит о веке прошедшем -
О тупости разума у стен сатаны.
Весёлое сердце родного поэта,
В скорбящем потоке, стекает от слёз,
Друзей не вернуть, им спасибо за это,
Что врага долбанули навеки, всерьёз.
За всё заплатили штрафные…, штрафные…,
Они то по жизни не прошли «пустяков...

Дело было на заре века двадцать первого,
Всяко было во дворе, шла борьба до верного.
Кто на лавочке сидел, в пустоту в упор смотрел,
Кто в газету лицезрел - накопилось столько дел…
Кто-то сел и на заборе закричал так, впопыхах,
Что соседу, дяде Боре, зазвенело и в ушах:
«Есть у нас водопровод, заполняется немножко,
Нет давленья, слабый ход и умыться невозможно».
Тот твердит, что будто он краном открывается,
Есть источник, есть и газ - хитро ухмыляется:
«Коль у вас огонь погас, это было...

Шахматист Владимир Крамник –
Выдающийся игрок.
Нет ему партнеров равных,
Он любому даст урок.

Вот соперник был, Топалов,
Подал жалобу в ФИДЕ,
Мол, играя как попало,
Ходит Крамник по нужде.

Очень часто стал проситься,
Съест коня – и в туалет.
Для анализа позиций
Места лучшего ведь нет.

Был бы Крамник виноватым,
На игре скандал устрой,
Всё закончив грубым матом
Или ходом в глаз турой.

Веселин совсем не весел,
Все ладьи его на дне.
Все пошло не так, как...

Цинизм – нередкое явленье
в жестокий двадцать первый век.
Готов в нем черпать вдохновенье
незаурядный человек.

Он, словно повар шаловливый,
готов запечь кусок говна,
полить его слегка подливой
и с рюмкой доброго вина
подать, как лакомство, на блюде,
поодаль встать и наблюдать
за тем, как жадно будут люди
его творенье поедать…

На исходе краски,
На исходе кисти,
На исходе время,
Позапрошлой жизни.
Карнавал иллюзий
Оголяет маски,
С потолка сочится
Розовая сказка.
Безысходность линий
В профиль на экране,
Двадцать лет вслепую
Танцевать на грани.
За пределом мысли
Пузырьки в стакане,
Золотые листья
Между мной и вами.
Расступитесь стены,
Потолки и рамы
Мне остались вены,
ДА ЦВЕТНЫЕ РАНЫ

вечер..за окном кружится снег..
и я медленно схожу с ума
сколько, милый мальчик, тебе лет
удивляешься и смотришь на меня....

разница с тобою в двадцать лет
и прошу, зачем твои слова
этих глаз..сжигающий всё свет
и зачем кружится голова?

искушенье плоти..как недуг
остаётся в рамках лишь держать
все порывы..нерастраченных ранее чувств
и серцебиение унять...

и зачем целуешь пальцы рук
и упрямо..пробираешься к губам
голос разума сильнее чем испуг..
убегаю..от себя...

Трудно дышится, в горле сушит пелена,
До перевала - двадцать две версты,
И вот привал, звучит гитарная струна,
Аккорды напевают насущные стихи…

Отдохнули, поразмыслили и снова шли,
С другом в дорогу непременно пошли,
Что, там, в будущем - у него спроси,
Ответ дать по срочному - не торопи...

Пройдено в жизни, всего-то, немало,
И цель впереди, к ней идти да идти...,
У пройденного слева, также и справа,
Цветник для ушедших от земной маеты…

За ними и сопки, горы, впадины, рвы,
Все...

Жил в деревне Елово дядя Лёша Седов,
И считалось, что лучшим сельским старостой был.
Днём и ночью он людям помочь был готов.
Своё дело он знал и любил.

Из столицы в деревню припёрлись войска.
Командир их сказал: - «За едой».
- «Вам что нечего кушать? Какая тоска!
Что ж, продам вам зерно и поеду с тобой.

Надо будет взглянуть, что случилось у вас.
Слышал я – у нас новый король.
Почему он на зиму еду не запас?
Что не тянет на сложную роль?

Почему все пешком? Что случилось с конями...

Спелый персик на тарелках весов

всей тяжестью урожайной прилег.

Светловолосый русский паренек,

совсем ещё молодой без усов,

глянул на цифры и враз произнес-

десять двадцать, себе тихо под нос,

слегка смущаясь, глядя на тыквы,

лежащие тут на длинной лавке.

Друзья его с виноградом, рядом,

всё поняли и играют взглядом,

смотрят на монеты и бумажки,

ждут за работу себе прибавки.

Хозяин, южно-жгучий мужчина,

следит за всем спокойно и чинно.

Деньги - расчет...

Она любила не прощаться.
А Он прощаться не любил.
А было Ей едва ли двадцать;
А Он едва ли старше был...

Она ходила босиком,
Любила кофе пить холодным;
Порой шалила с коньяком,
Не зная "завтра" - лишь "сегодня!"

И ненавидела бельё,
И просыпалась на закате...

А Он любил.. любил ЕЁ.
Небезответно. Но.. некстати.

Она жила одной Собой,
Любовь считая лишь легендой;
Пленила русою косой,
С в нее вплетенной черной лентой..

Не доверяла никому,
Подолгу с тенями болтала,
С Луной...