Двадцать Три

Целым став две половинки,
В сумме дали цифру — три.
Арифметикой привычной,
Не измерить нам семьи.

Двое, в сумме могут дать,
Всегда разное число.
Нашей суммой стало — пять,
Арифметике назло.

Ты да я и три сыночка,
Душу я за вас отдам!
Не грусти, не дал Бог дочку:
Внучек снохи родят нам!

И любовь, а не венчание,
Семьёй делает людей.
Мы пройдём все испытания,
Силу взяв в любви своей.

Не измерить цифрой чувства,
Жар бегущий по крови.
Не понять коль в сердце пусто...

Цвет их, едва не ослепил!
Цветок тот алый, лучи солнца.
Вот эти желтоватые стоят,
За ними синеватых еще ряд.

А гладиолусы, любых расцветок,
Бегонии в горшочках. Как из клеток
Сложили на три метра в высоту,
Цветов колонна, посмотри на красоту!

И чудный запах, кругом голова.
А это что? Я не найду слова!
Розарий, эти чудные создания!
Выходим, улыбаясь мы из здания.

Зеленый коридор, стручки висят,
Длинною три и сто метров подряд.
А это губки, помнишь покупали?
Под ними, длинными...

- "Соитие столь важно для зачатья,
Как плодородию весна красна.
Заболеваний с ним - край непочатый,
И вам ли, господа, про них не знать?..

Успешность акта оплодотворенья
От поз зависит, что ни говори.
Наука знает способов сношений
По данным медицины сорок три".

Студент с Кавказа громко крикнул с места:
- "А я, кацо, их знаю сто один".
За что был удалён с занятий с треском.
Не понят был профессором грузин.

- "Все сорок три сношенья не похожи
Между собою, в том огромный смысл...

Мы странники потерянной исчезнувшей земли,
Бредущие по пыльному, тернистому пути,
Стоптавшие поношенных три дюжины сапог,
Прошедшие три тысячи нехоженых дорог.

И путники уставшие идут себе вперёд,
Гадая что за тропа заросшая за поворотом ждёт.
Живут они в неведенье – кто в горьком, кто в хмельном,
Но как один стараются найти в пути свой дом.

Минуя все превратности и колкости судьбы,
Они на теле вечности прочертят борозды.
И тонких линий жизненных останется клеймо
На хрупкой призме...

Строчка...
Всего лишь...
Строчка.
Три слова в ней...
Решившие...
Судьбу мою.
И в этой строчке...
Столько чувства.
Я написала...
Я... тебя люблю.
Мне ветер нашептал...
Что ты хороший.
Мне ветер нашептал...
Ты лучше... всех.
Я написала...
Своё признанье.
Такое нежное...
Как первый снег.
Всего лишь строчка...
А сколько чувства.
Всего три слова...
Я люблю тебя.
И я готова...
Писать их снова.
И признаваться...
Что ты жизнь… моя.

Лариса М.

Пока история молчит, кто был тот самый император,
Поднявший живопись на щит, искусства высшего куратор.
Фламандской тайны, сняв покров, знаток эпохи Ренессанса,
Полотна лучших мастеров, он привозил из дальних странствий.
Но вот у нации Отца, была одна мечта благая,
Чтобы со стен его дворца снега сверкали Гималаев!
Художник редкий, Мастер дзен сказал: «Труды займут три года,
Чтобы попасть сюжета в плен, должна господствовать природа!»
«Мне гор восторг не передать, в их красоте не...

Тарелка упала, но нет… не разбилась,
Слегка приземлилась на грядки мои.
И что-то живое там зашевелилось,
И я пред собою увидел двоих…

Зеленые нелюди. Б-р-р, просто ужас!
Но я им: «Hello, Guten Tag и Привет!»
Они мне: «Милейший, нам топливо нужно!"
Успел я спросить лишь «какое?» в ответ…

Три дня заливали в три бака мы бражку,
Потом еще водка была, после – спирт.
Отлёта их, честно, не вспомню я даже,
Но помню, что в гости позвал командир,

Сказал: прилечу я, устроят мне встречу...

Опять с три короба наврал,
Хвастун беззлобный, надоев.
Я из приличия молчал,
Себя с трудом преодолев.

Ах как же трудно терпеть глупость,
В себя влюблённого невежды.
Нет зла в нём — серость лишь и скупость,
Он мир одел свой в ложь одежды.

С ним спорить просто бесполезно:
Он одного себя лишь слышит.
Ему ведь всё о всех известно,
Себя — он всех считает выше!

А я — как впрочем все с кем он общался,
Ему лишь чтобы слушать нужен.
К несчастью с ним я повстречался,
Ах, если б мог...

- "Послушай, Мойша, срочное есть дельце,
Я жду тебя, скачи во весь опор"...
И вот уже в конторе ровно в десять
Меж ними состоялся разговор.

- "Ты помнишь, приезжал к нам цирк бродячий.
К ним заходил я и, не будь осёл,
Там по цене до крайности удачной
Слона у гастролёров приобрёл.

Три тысячи отдал всего зелёных.
В нём мяса одного аж тонны три,
И лишь тебе теперь все эти тонны
За те же деньги уступлю, бери".

- "Меня позвал ты с замыслом особым,
Поиздеваться что ли или как...

На захолустном островке средь озера большого
Три старца жили долго, безмятежно,
И часто к ним с больной своей душою
Спешили люди в горе безутешном, -

Узнать секрет их дивной благодати,
Ту тайну счастья вызнать поточнее
И убедить рецепт его отдать им,
Чтоб на Земле устроиться прочнее.

И видно, кое-что, но всё-таки поняли,
Раз толпами бедняг одолевали,
Но не о том речь, что там получали,-
Похоже радости, без видимой печали!

Священник высший жутко осерчал...